Действие книги происходит спустя пару сотен лет после последней из революций, когда власть в свои руки взял Великий Благодетель, а город, где живут люди – "нумера", огорожен от остального мира стеной. Повествование идет от нумера Д-503, который в свои свободные часы ведет дневник. Там он, задыхаясь от восторга, пишет о своем счастье быть частью единого целого общества, про которое он говорит "Мы".
Можно описать это общество одним словом – прозрачность. Как прозрачны комнаты и стены домов, в которых живут нумера, так и в целом прозрачно это идеальное общество. Как в любом государстве, здесь есть власть – Великий Благодетель, есть прослойка, охраняющая власть – Хранители (этакое КГБ), и народ – нумера. Народ должен учиться и трудиться, а власть обеспечивает его естественные потребности в еде, жилье, униформе (юнифа), и в удовлетворении полового инстинкта. Последнее осуществляется особо интересным образом: если один нумер захочет побыть с другим, то он берет розовый талон и передает его второму через консьержку. Второй отказать не может. При встрече они опускают шторы в комнате, чтобы их не видели соседи через стеклянные стены. Здесь нет института семьи, и не каждая женщина может стать матерью.
Наш главный герой Д-503 является строителем Интеграла – машины, способной поднять людей в космос, и вся его жизнь легко поддается описанию с помощью математических терминов и формул. Даже людей он ассоциирует с геометрическими фигурами. Его постоянная партнерша О, ассоциируется у него с кругом, а новая знакомая I-330 – с пересечением двух прямых, или загадочным Х (икс).
Постоянно прикрытые ресницами глаза ассоциируются у героя с опущенными шторами, и ему хочется знать, что за ними скрыто? И этот Икс будоражит его, разжигает в нем страсть и ревность, желание быть единственным, она пробуждает в нем любовь, а следом то, что зовется душой. Кроме того, она является членом тайной организации, участвует в заговоре, нарушает правила. И внутри Д-503 рождается конфликт: поступить, как полагается, члену общества, и сдать ее Хранителям, либо разгадать ее тайну. Конфликт между "Мы" и "Я". Д-503 выбирает второй путь. Вот только принесет ли он ему счастье?
Замятин поднимает в своей антиутопии три основных вопроса:
1. Стоит ли в принципе бороться против государства путем революций и переворотов? Так уж устроен наш мир, что всегда будет существовать Власть, Хранители и Народ. И если кучка революционеров смещает Власть, то от этого в принципе ничего не меняется. Происходит перестановка мест слагаемых, а сумма не меняется.
2. Что лучше: оставаться в счастливом неведении или знать и страдать? Очевидно, что Д-503 выбирает первое. Это ведь и есть, по сути, коммунизм. У всех удовлетворены базовые потребности, у каждого есть смысл жизни. Вот только свободы у них нет. А есть ли она вообще – свобода? И не утопично ли это понятие? Может быть, свобода – это призрак, который растворяется при малейшем дерзновении к нему прикоснуться?
3. Все ли средства хороши при достижении цели? Когда Д-503 узнает, что его чувствами просто воспользовались для достижения цели, он идет на операцию и сдает все это "сопротивление" Благодетелю. Возможно, просто осознает, что ни в том, ни в другом обществе не ценится личность, её чувства.
В конце книги нумера глобально подвергаются операции по удалению фантазии. Очень интересно при этом поведение масс. Сначала на операцию идут единицы, но когда она становится обязательной, и под нож ложатся уже десятки нумеров, то они, покидая медицинские кабинеты, сами начинают отлавливать непокорных граждан и насильно ведут их на операцию. Вам, уважаемые читатели, это ничего не напоминает?
«Мы» – один из первых в мире романов-антиутопий, описывающих жизнь в тоталитарном государстве. Уже это дает право говорить о произведении Евгения Замятина как об острой социальной и политической сатире на свое время. Помимо эксперимента с организацией государства-коммуны в романе отразились и другие идеи, смежные или сопутствующие этому общественному «опыту». При внимательном чтении некоторые из них невозможно не заметить.
Роман создавался вскоре после возвращения автора из Англии в революционную Россию в 1920 году (по некоторым сведениям, работа над текстом продолжалась и в 1921 году). Первая публикация романа состоялась за границей в 1924 году. В 1929 году роман был использован для массированной критики Е. Замятина, и автор был вынужден защищаться, оправдываться, объясняться, поскольку роман был расценен как политическая его ошибка и «проявление вредительства интересам советской литературы».
После очередной проработки на очередном собрании писательской общественности Е. Замятин заявил о своем выходе из Всероссийского Союза Писателей. Свидетель и участник событий К. Федин писал в связи с этим: «Я был раздавлен происходившей 22 сентября поркой писателей, никогда личность моя не была так унижена». Обсуждение «дела» Замятина было сигналом к ужесточению политики партии в области литературы: шел 1929-й год – год Великого перелома, наступления сталинизма. Работать как литератору в России Замятину стало бессмысленно и невозможно и, с разрешения правительства, он в 1931 году уезжает за границу.
Объясняя произошедшее с ним, Е. Замятин приводит персидскую басню о петухе, у которого была дурная привычка петь на час раньше других, из-за чего хозяин попадал в нелепое положение. В конце концов он отрубил петуху голову. «Роман “Мы”, – с горечью заключает писатель, – оказался персидским петухом: этот вопрос и в такой форме поднимать было еще слишком рано». В действительности же роман на родине писателя еще не был прочитан: первая публикация романа в СССР состоялась лишь в 1988 году (журнал «Знамя». 1988. № 4–5).
"Мы" и золотая легенда человечества, или архетип рода. Идея совместного счастливого человеческого общежития, всеобщего братства издавна привлекала мыслителей. К этой идее вновь и вновь возвращались на протяжении многовековой истории. В дохристианскую эпоху – это философское сочинение древнегреческого философа Платона «Государство», в эпоху Возрождения – «Утопия» Т. Мора и «Город солнца» Т. Кампанеллы. В чем заключается секрет удивительной притягательности этой идеи?
В мировой мифологии существует сюжет о «золотом веке человечества», который приводит в своей поэме «Труды и дни» древнегреческий поэт Гесиод. В древности эпоха существования рода, уже ушедшая в прошлое, представлялась золотым веком, поскольку не существовало разделения на имущих и бедных, все были равны перед природой и все находили опору и защиту в родовой общине. Это родовое (роевое) начало при неоформленности личностных качеств помогало выжить, принять участие в общем деле продолжения жизни, осталось как золотая легенда в мифологии.
Сюжет «золотого века» можно назвать архетипическим, потому что он отшлифовался и остался в памяти – в коллективном бессознательном человечества, проявляясь так или иначе в философии, искусстве в различные эпохи. «Одним из художественных образов, основанных на архетипе рода, и стало утопическое государство… Этот образ, в силу своей глубинной значимости и художественной универсальности, остался актуальным для художественного сознания на протяжении двух тысячелетий».
Однако совершенно очевидно, что в последующие времена идеал рода должен был вступать в конфликт с личностным началом, которое стало фактом общественной жизни, философии, искусства в период христианского средневековья, а затем в эпоху Возрождения.
И если прежде история мировой литературы знала лишь «утопии» – т.е. описание идеального совместного человеческого общежития, то в новейшее время ситуация меняется. С одной стороны, человеческая личность осознает себя равной целому миру, а с другой стороны, появляются и усиливаются мощные дегуманизирующие факторы, в первую очередь техническая цивилизация, вносящая механистичное, враждебное человеку начало, поскольку средства воздействия технической цивилизации на человека, средства манипуляции его сознанием становятся все более мощными, глобальными.
В это время в противовес утопии появляется антиутопия как антижанр, направленный на выявление негативного смысла утопии. По мнению современных исследователей, главное отличие антиутопии от утопии заключается в том, что «утописты ищут пути для создания… идеального мира, который будет базироваться на синтезе постулатов добра, справедливости, счастья и благоденствия, богатства и гармонии. А антиутописты стремятся понять, как же человеческая личность будет чувствовать себя в этой образцовой атмосфере».
Местоимение "Мы", также, как и местоимение «я», само по себе не содержит негативного содержания, но после появления замятинского романа "Мы" звучит скорее негативно. В чем его смысл, т.е. что представляет собой общность людей, объединенных этим единым названием? "Мы" Единого Государства – это не объединение свободных личностей, а безликое "Мы", механическое, основанное на одновременном выполнении общественных работ, биологических функций и т.д. Это людская не рассуждающая масса, возглавляемая Благодетелем, доведенная до пародии идея коллективизма.
Роман «Мы» стал первым в череде европейских романов-антиутопий. Это самое значительное произведение Евгения Замятина. Оно написано в 1920-1921 годах и представляет собой записную книжку-рукопись человека будущего. Здесь все являются «нумерами», потому что в том далеком и счастливом мире окончательно стерлись все ненужные, отягчающие человеческую душу границы. А имя, как известно, – первое, что отличает одного индивида от другого.
«Мы» – это роман-предупреждение. Жители утопии живут в произведении Замятина в двадцать шестом веке. Они настолько утратили свою индивидуальность, что даже не имеют имен, а только порядковые номера. Именно из-за своей остро социальной направленности роман был задержан в печати почти на семьдесят лет и читатели увидели его только в 80-90-х годах XX века.
Уже в первые послевоенные годы автор начал замечать тревожные изменения в жизни страны: слишком резкое и сильное ужесточение власти, разрушение культуры, и даже традиционного института семьи. В далеком-далеком будущем романа люди питаются нефтяной пищей, которая была изобретена после прекращения Великой Двухсотлетней Войны между городом и деревней. Выжило после этого всего два процента населения, которое было объединено в Единое Государство. И теперь главное выступление этого мира – против еще одного вселенского зла – Любви.
Люди живут в стеклянных домах (это написано еще до изобретения телевидения!), что позволяет политической полиции, именуемой «Хранители», без труда надзирать за ними. Все носят одинаковую униформу и обычно друг к другу обращаются либо как «нумер такой-то», либо «юнифа» (униформа). Все питаются искусственной пищей и в час отдыха маршируют по четверо в ряд под звуки гимна Единого Государства, льющиеся из репродукторов. В положенный перерыв им позволено на час (известный как «сексуальный час») опустить шторы своих стеклянных жилищ.
Брак здесь, конечно, упразднен, но сексуальная жизнь не представляется вовсе уж беспорядочной. Для любовных утех каждый имеет нечто вроде чековой книжки с розовыми билетами, и партнер, с которым проведен один из назначенных сексчасов, подписывает корешок талона.
Во главе Единого Государства стоит некто, именуемый Благодетелем, которого ежегодно переизбирают всем населением, как правило, единогласно. Руководящий принцип Государства состоит в том, что счастье и свобода несовместимы. Человек был счастлив в саду Эдема, но в безрассудстве своем потребовал свободы и был изгнан в пустыню. Ныне Единое Государство вновь даровало ему счастье, лишив свободы.
Записи для потомков ведет инженер под именем Д-503. Именно он рассказывает об устройстве государства, о культуре, взаимоотношениях. Его мировоззрение меняется под влиянием знакомства и любви к революционерке I-330.
Эксперименты в Государстве проводятся надо всем, и даже над природой – в городе, где происходит действие романа, мы не слышим голосов птиц, шума деревьев, не видно даже солнца. Только за Стеной живут люди, которые ушли в леса после Двухсотлетней войны. Но они далеки от технического прогресса, и потому находятся на низшей стадии развития. Писатель же выступает за существование гармоничного человека, а те, что живут по обе стороны Стены? – это крайности.
Идейный смысл произведения раскрывается в сцене восстания членов революционной организации «Мефи» и ее сторонников. Стена взорвана. И тогда сразу же раздаются птичьи трели, что становится знамением новой жизни в городе. Но восстание в романе разгромлено, и город опять отделен от внешнего мира. Единое Государство вновь воздвигло стену, навсегда отрезавшую людей от свободной жизни.
Несмотря на это, конец романа не безнадежен: за Стену, к «лесным» людям, удалось уйти «противозаконной матери» О-90. Родившийся в естественном Мире ее ребенок от Д-503, по замыслу Замятина, должен стать одним из первых совершенных людей, в котором соединятся две распавшиеся половины.
Роман «Мы» является не только предупреждением грядущего тоталитаризма, но и предостережением людей от возможной власти техники, прогресса, вещей. Замятин издалека заприметил нашествие западной культуры, где материальное давно уже преобладало над духовным.
Своим романом Замятин решает ряд важнейших общечеловеческих и политических проблем. Главными в романе являются темы свободы и счастья, государства и личности, столкновение индивидуального и коллективного. Но в большей степени, безусловно, Е. Замятина тревожила не будущая власть вещей и машин над людьми, а уже в те дни наступавшая на человека власть тоталитарного государства. Он понимал, что она более реальная и более опасная угроза человеческому будущему. И главный смысл его предостережения направлен именно против любой формы диктатуры. Машины, мир вещей в его антиутопии лишь орудие для Единого Государства. Замятин представлял, что сами по себе они не несут опасности: важно, чему они служат.
В произведении Замятина “Мы”, которое называют антиутопией, нарисован мир, абсурдный, но ужасающе похожий на тот, в котором мы живём. Писатель затронул не только проблематику большевистской политики, но и поглощения техническим прогрессом духовной стороны жизни. Анализ романа “Мы” позволяет сделать вывод, что он по-прежнему актуален и абсолютно оригинален.
После возвращения из Англии во время гражданской войны Евгений Замятин создаёт свой шедевральный роман. Глядя в далёкое будущее, писатель увидел и “напророчил” многие вещи, которые стали реальными совсем недавно. Его расчёт оказался верным, а творческий потенциал удивительно самобытным.
В 1929 году на Евгения Замятина обрушился шквал литературной критики, обвиняющей его в искажении действительности, начались притеснения, травля: жизнь и творчество в России стало невозможным. Писатель обращался к И. В. Сталину в письменной форме, однако был вынужден уехать за границу.
Непринятие и вражеская интерпретация существующей политической системы – совсем не то, что хотел донести автор до читателя. Социализм не был чужд Замятину, скорее – напротив. Но жёсткие перегибы, нездоровые тенденции, которые могли в будущем стать катастрофой для духовности страны и отдельной личности, Евгений Замятин рассмотрел ещё в зародыше. Не секрет, что многие писатели, которые погружались в мир будущего, оказались предсказателями, особенно свойственно это было для автора “Мы”, учитывая его образование и профессиональную деятельность. За спиной уже опытного писателя был политехнический институт (факультет кораблестроения) и работа за границей в качестве инженера. На замысел романа оказали влияние впечатления из поездки и жизни в Англии. Евгений Замятин считал, что настоящая литература, как и всякое другое искусство, может существовать только там, где есть полная свобода, “бунтари, отшельники, мечтатели”. Именно таким и был сам автор романа.
Антиутопия поднимает ряд проблем, которые неминуемо грозят человечеству: потеря индивидуальности, духовности, обезличивание, общая универсализация. Смысл названия романа является ярким сигнальным стилистическим приёмом: нет людей, характеров, эмоций, есть общее, пустое, безликое “мы”.
Имеется в виду жизнь человека в условиях тоталитарного общества: образ всевидящего Благодетеля вызывает страх. По прошествии 1000 лет с момента последней революции на земле осталось только 2 процента населения, это те, кто выжил после войны между городом и деревней. Символично, что их отделяет Великая стена (очень прозрачная параллель с ситуацией в России во время правления Сталина) от другого дикого, опасного мира. Изображение Единого государства – точная копия политики тоталитаризма, которая стремилась контролировать все сферы жизни людей, даже семью. В своей жёсткой искромётной сатире Замятин дошёл до грани, придумав отсутствие любви, розовые билеты как регламентированное право человека на интимную близость с другим человеком. Таким образом, Единое государство уничтожает всякую привязанность, семейность, ревность и другие “пагубные” понятия прошлого. Одинаковые квартиры, стеклянные стены, униформа, прогулки строем – ужасающая аллегория, которая так близка к действительности, завуалированной под счастливую жизнь.
Действие романа начинается весной. Тон записей инженера довольный и восторженный: он видит свой мир идеальным, ничто не омрачает его восприятия реальности. События романа заканчиваются осенью, в пору грусти, тоски и угасания всего живого.
Произведение написано в форме дневниковых записей инженера – нумера Д-503 от первого лица. 40 дневниковых записей, которые становятся удивительной историей с печальным финалом – вот структура и основа композиции.
Идеология, история и “мудрая политика” Благодетеля – вот то, что составляет большую часть произведения. Логические выводы главного героя, его стремительно меняющаяся жизнь – то, что подаётся через призму принятых в обществе будущего норм, становится содержанием дневниковых записей. Изначально они были написаны, чтобы возвеличить идеальную реальность Единого государства, но у Д-503 начинает появляться душа. Это считается заболеванием, но поддаётся лечению в идеальном мире будущего.
“Мы” – роман-антиутопия с элементами сатиры. Антиутопиями называют не те произведения, которые конфликтуют с существующим строем, а своеобразное социальное предвидение. Писатель заглядывает в будущее и делает неутешительный прогноз. Для Замятина, человека с “математическим” мышлением, это было достаточно просто, даже очевидно.
Антиутопия – всегда ответ на утопию, в нашем случае на счастливое будущее, которое обещал людям новый политический строй. Нужно отметить, что роман “Мы” повлиял на творчество ряда зарубежных писателей. Сыграло роль то, что он был опубликован на английском языке за границей. Произведение в смысловом и художественном плане масштабное, грандиозное и необычайно оригинальное.
«Мы» – произведение многоплановое. С одной стороны – тоталитарное, всё подавляющее Единое государство, с другой – главный герой с раздвоенной личностью, именуемый нумером Д-503. Между ними, как шаткий мостик над пропастью, – нелогичное любовное чувство мужчины к женщине, ломающее привычные стереотипы, нарушающее доверие нумера к государству.
Замятин специально придаёт произведению особую форму повествования. Маскируя основные идеи романа внешней сумбурностью авторского изложения, он как бы указывает читателям, что текст будет сложный, понятный лишь думающим людям. Так и произошло. «Мы» сначала прочитали критики-литературоведы, потом его издавали на иностранных языках, а дорога к массовому российскому читателю заняла долгие десятилетия.
Речь главного героя, живущего в Едином государстве, наполнена не только научными и техническими понятиями, но и философскими, социально-политическими размышлениями. Замятину, привыкшему самостоятельно думать и принимать решения, чужда искусственная монолитность общества. В Едином государстве нет места для сомневающихся индивидуумов. В нём с непоколебимой волей и страстью создаётся общество всецело согласного большинства. Замятин против «всё поглощающего единомыслия». Он видит, какими бедами грозит насильственное насаждение социального равенства и политического однообразия. Писателя самого арестовывали и дважды хотели выслать из страны. Поэтому он предположил, что ожидает несогласных в государстве будущего.
Уже в самом начале повествования главный герой романа, строитель космического корабля «Интеграл» инженер Д-503, обращаясь в своём дневнике к жителям далёких планет (таким образом автор апеллирует к своим современникам), раскрывает им позицию мира и благоденствия: «Если они не поймут, что мы несём им математически безошибочное счастье, наш долг заставить их быть счастливыми». Уверенность Д-503 в своей правоте основывается на научном подходе, высчитанном с математической точностью. Ведь он не просто инженер, а последователь основоположника научной организации труда и менеджмента Тейлора, в системе которого нет места фантазиям. Неудивительно, что нумер Д-503 (он лишён привычного человеческого имени) фиксирует в начале своего дневника: «Я лишь попытаюсь записать то, что вижу, что думаю – точнее, что мы думаем (именно так: мы, и пусть это “Мы” будет заглавием моих записей».
Однако не всё так просто. Оказывается, что и у внешне единых людей (как тут не вспомнить нынешних одинаково одетых и постриженных северокорейских граждан-близнецов), пусть даже и на глубинном уровне, но всё-таки остаётся тяга к индивидуальному. Д-503 искренне убеждён в том, что «Мы» – это кладка здания будущего миропорядка, состоящая из массы упрощённых камней-индивидуумов, находящих спокойствие в эстетической подчинённости.
Свобода и счастье для нумеров несовместимы. Власти предержащие до сих пор пугают людей свободой, хотя это основополагающее право любого человека. Чтобы показать порочность несвободы, Замятин заставляет своего героя действовать в нестандартных ситуациях, не предусмотренных законами Единого государства. Вследствие этого у Д-503 возникает борьба между безмятежным состоянием в «Мы» и беспокойным единоличным существованием, когда ответственность за собственные поступки не на кого переложить. Через какое-то время в лексиконе Д-503 кроме привычного «Мы» появляется определение «Я». Замятин обращается к формуле раздвоенности личности, известной ещё с евангельских времен. В своё время апостол Павел описал подобное состояние: «Доброго, которого хочу, не делаю, а злое, которого не хочу, делаю». Хотя Евгений Иванович и атеист, он тем не менее приводит в своём романе библейские сюжеты, размышляет об отношениях Бога и человека, пытаясь спроецировать их на отношения главы Единого государства и рядового нумера.
Дикий внутренний человек законопослушного Д-503 ждёт своего часа, чтобы вырваться наружу и внести смятение в размеренную привычную жизнь. И чем больше Д-503 общается с возлюбленной I-330, тем больше в нём просыпается «лохматый» человек-собственник, который хочет жить, руководствуясь своими и только своими, а не общими ощущениями. Несмотря на то, что в Едином государстве сексуальные отношения, как и другие стороны личной жизни, общие, многим женщинам и мужчинам независимо от их идейной подкованности хочется иметь своего конкретного партнёра. Тема свободных сексуальных отношений в романе не случайна во времена, когда: «весь мир насилья мы разрушим до основанья, а затем мы наш, мы новый мир построим. Кто был никем, тот станет всем!»
После революции российских обывателей часто пугали слухами, что советская власть всех женщин сделает общим достоянием, и на то были определённые основания. Ленин считал, что раскрепощение духа чувственности… поможет выплеснуть сгусток энергии для победы социализма. Троцкий заявлял: «Семья, как институт, себя изжила». Дальше всех пошла Коллонтай, пропагандируя теорию «стакана воды», когда сексуальные потребности людям светлого будущего пристало удовлетворять без траты времени и эмоций, чтобы сосредоточить основные силы для производственной деятельности. Для этого нужно отказаться от ревности и уважать право выбора полового партнера. Лозунг «Долой стыд!» стал чуть ли не приметой времени, характеризующей новые отношения между мужчинами и женщинами. Поборники свободной любви, обнажившись, прошли в 1918 году по улицам Петрограда. Дошло до того, что даже в провинциальной Вологде можно было прочитать такую вот прокламацию: «Каждая комсомолка, рабфаковка или другая учащаяся, которой поступило предложение от комсомольца или рабфаковца вступить в половые отношения, должна его выполнить. Иначе она не заслуживает звания пролетарской студентки».
Подобная вседозволенность, бесцеремонно вторгающаяся в личную жизнь, угнетала Замятина. Поэтому в придуманном им Едином государстве во время сексуальных дней нумера могли отгородиться от посторонних взоров шторами. В остальное время жизнь каждого жителя была под бдительными взорами Хранителей и окружающих. Иначе мало ли что могло быть. И хотя любовные треугольники были там общепринятыми, женщины О, Ю и I хотели своего, а не общего мужчину. Главный герой также не собирался делить свою возлюбленную с другими нумерами, что противоречило существующему порядку.
Чтобы не возникало никаких противозаконных желаний, в Едином государстве, как и во всяком тоталитарном обществе, существуют Хранители, следящие за умонастроениями своих граждан. Следили за людьми и при Замятине, и до него, следят и сейчас. Для того чтобы наблюдать за поведением индивидуума, не нужны стеклянные стены и вахтёры-осведомители. Современные технические средства позволяют наблюдать за гражданами не привлекая их внимания. Это отслеживание социальных сетей, всевозможные камеры наблюдения, прослушка телефонов, другие методы и приспособления. Тем не менее логика слежки-профилактики, о какой Замятин написал почти сто лет назад, остаётся прежней!
В Едином государстве наряду с обязательными Хранителями необходимы и доносители. Там в каждом доме-общежитии находятся дежурные – стукачи. Они есть и на улицах, и на предприятиях – везде. И чем их больше, тем лучше, ибо доносительство всегда приветствуется властью. Когда ценность «Я» сведена к минимуму, граждане охотно закладывают соседей, знакомых и сослуживцев, лелея себя надеждой, что спасают покой и порядок в государстве. А если их подозрения не оправдываются, существуют компетентные органы, которые способны распознать настоящего врага. Оказавшись в «Бюро Хранителей», Д-503 увидел «внутри, в коридоре, – бесконечной цепью, в затылок, стояли нумера, с листками, с толстыми тетрадками в руках». Главное, успеть вовремя сообщить (ибо этого ждут и другие), а потом… То ли станешь героем, то ли в тебе самом признают врага.
Во всяком закрытом государстве нужна ещё и особая стена, надёжно отделяющая внутренний иррациональный мир всякого нумера от многоцветного, разноголосого течения внешней жизни. Евгений Замятин точно предугадал наличие реальной пограничной стены-ограждения от информационного, политического и экономического влияния предполагаемого или существующего противника. Однако ни «железным занавесом», ни Берлинской, ни Американо-мексиканской, ни даже Зелёной стеной нельзя навсегда отделиться от иного мира. Со временем в заграждениях и защитных линиях образовываются трещины и проёмы, создаются потайные ходы, позволяющие противостоящим мирам сообщаться.
Несменяемые Благодетели стараются этому помешать. И хотя во многих конституциях сказано, что народ является главной силой и мерилом государства, любому правителю хочется избежать критики и сомнений в правильности его действий. Заветная мечта всякого диктатора – монолитное общество, ассоциированное Замятиным с ассирийским войском. «Мы шли так, как всегда, то есть так, как изображены воины на ассирийских памятниках: тысяча голов – две слитных, интегральных ноги, две интегральных, в размахе руки. МЫ – от Бога, Я – от дьявола. Однако в этом единстве у каких-то Нумеров возникает ощущение, что они в ногу со всеми – и все-таки отдельно от всех».
Будучи хорошим инженером, Замятин интересен ещё как философ. Его описание выборов в тоталитарном государстве словно списано с сегодняшнего дня: «Завтра – день ежегодных выборов Благодетеля. Завтра мы снова вручим Благодетелю ключи от незыблемой твердыни нашего счастья. Разумеется, это непохоже на беспорядочные, неорганизованные выборы у древних, когда – смешно сказать – даже неизвестен был заранее самый результат выборов. Строить государство на совершенно неучитываемых случайностях, вслепую – что может быть бессмысленней? И вот всё же, оказывается, нужны были века, чтобы понять это. Нужно ли говорить, что у нас и здесь, как во всём, – ни для каких случайностей нет места, никаких неожиданностей быть не может. И самые выборы имеют значение скорее символическое: напомнить, что мы единый, могучий миллионоклеточный организм…»
Узнав, что в Едином государстве есть несогласные, Д-503 с ужасом восклицает: «Мне за них стыдно. А впрочем, кто они? И кто я сам: они или мы – разве я знаю?» Эти вопросы тяготят главного героя и воспринимаются им как болезнь. Наличие души и снов у нумеров Единого государства считается досадной нелепостью, мешающей созидательному труду. После выхода романа Замятина прошли годы, но боязнь быть самостоятельной личностью у многих осталась.
Замятин понимает, что разрозненному меньшинству трудно одолеть сплочённое большинство. Д-503 считает, что «для этого надо всем сойти с ума, необходимо всем сойти с ума – как можно скорее!» Неудивительно, что его герой, как и другие несогласные, поддавшиеся минутному душевному (а значит, запрещённому) порыву, терпят поражение. Да, они попытались восстать, оказать сопротивление, но многолетняя общественная инерция приучила их подчиняться власти. Когда схлынули эмоции, оказалось, что настоящих борцов – единицы. В их числе возлюбленная нумера Д-503 I-330. Её бескомпромиссная позиция – укор главному герою. Он хочет поскорее забыть о случившейся трагедии, стремится к покою, к прежнему безмятежному состоянию всепоглощающего единения – и добровольно соглашается на операцию, лишающею его прежней индивидуальности. После Великой операции Д-503 приобретает долгожданный покой и без всяких угрызений совести (которую, вместе с душой и фантазиями, уничтожили во время операции) рассказывает Благодетелю о врагах счастья, в числе которых его прежняя возлюбленная. Её пытают, и главный герой спокойно наблюдает за этой теперь незнакомой ему женщиной и радуется, что I вместе с сообщниками поведут на заслуженную казнь.
Роман-антиутопия «Мы» не был рассчитан на массового читателя. Обывателям было не до философских исканий. К тому же на обработку сознания сомневающихся граждан была привлечена новоявленная творческая интеллигенция, которая активно включилась в создание образа счастливого будущего, основанного на всеобщем равенстве. На полную мощь использовалась пропаганда: писались статьи, создавались повести и рассказы, ставились театральные постановки, снимались фильмы, доказывающие неоспоримое преимущество новой власти. Главная Газета Единого государства давала всем нумерам основополагающие указания для дальнейших действий: «Вы – совершенны, вы – машиноравны, путь к стопроцентному счастью – свободен. Спешите же все – стар и млад – спешите подвергнуться Великой Операции. Спешите в аудиториумы, где производится Великая Операция. Да здравствует Великая Операция! Да здравствует Единое Государство, да здравствует Благодетель!»
Размышляя о роли творческих людей в тоталитарном обществе, Замятин ввёл в роман поэта R. Он вдохновенно сочиняет оды, восхваляющие законы Единого государства. Самозабвенно расписывает прелести железной руки, уничтожающей врагов, препятствующих счастью сознательных нумеров. Как тут не вспомнить известную фразу непомерно обласканного властью Максима Горького, изрёкшего «Если враг не сдаётся, его уничтожают». Раз уж самый известный пролетарский писатель своим авторитетом прикрывал деяния власти, то что говорить о бесталанных борзописцах, стремившихся показать свою величайшую преданность тем, от кого зависят их жизнь и карьера. Вот и двуличный поэт R своим талантом активно поддерживает установленные порядки, хотя внутренне их ненавидит. Автор не только наделил R отталкивающими манерами и внешностью, но и приготовил ему печальную участь, потому что такие писаки Замятину неприятны.
Для литературных властей писатель был «противником революции и представителем реакционных идей, проповедующим мещанский покой и тихую жизнь как идеал бытия». Однако Замятин хотел лишь разобраться в сути вещей, создать альтернативу имеющимся всевозможным «измам». Его не привлекали крайности. Писатель понимал, что нет ничего хорошего в насильственных революциях и в диктаторских подавлениях личности. Нужно было найти недостающее звено цепи, которое соединило бы несоединяемое, объединяя достижения науки и техники и свободную волю индивидуумов. Золотая середина необходима для развития человечества. Как манящий драгоценный камень, притягивает она многих философов, писателей и поэтов, которые с воодушевлением придумывают собственные утопии, но пока безуспешно.
После создания «Мы» прошло почти сто лет, но власти с ещё большим упорством продолжают вмешиваться в жизнь своих граждан. Расширяя глобализацию и используя достижения технического прогресса, пытаются поставить под свой контроль всё и вся. Может быть, поэтому антиутопии до сих пор так актуальны и востребованы.
|
