Существуют ли отличия в мозге доброго человека и злой личности? Наука не только знает ответ на этот вопрос, но и ищет пути, которые смогут превратить жестокость в эмпатию.

Степень эмпатии, заложенной в каждом человеке, в конечном итоге влияет на уровень стабильности и процветания общества в целом. Поэтому ученые уделяют огромное внимание изучению этого чувства. Как работает мозг человека, склонного к состраданию, и того, кем руководят жестокость и зло? И можно ли влиять на эти процессы?

Идея о том, что немало злодеяний совершены из-за отклонений в работе головного мозга, не нова. Поддерживает ее и нейробиолог Жан Десети, руководитель лаборатории социальной когнитивной нейронауки в Чикагском университете, который провел ряд экспериментов, позволяющих понять, что побуждает некоторых людей проявлять жестокость. Он разделил заключенных, совершивших насильственные действия, на три группы по степени расстройства личности, сопровождающегося отсутствием сочувствия и угрызений совести (психопатия). Осужденным были показаны изображения событий, причиняющих боль (человек наступает на гвоздь, например). Сначала их попросили представить, что боль причиняется им, а затем – другим людям. Во время эксперимента каждому участнику проводилась магнитно-резонансная томография (МРТ).

Результаты показали, что, представляя свою боль, мозг участников всех групп (даже с самой высокой степенью расстройства личности) работал так же, как у людей не психопатического склада. Но когда речь заходила о страданиях другого человека, то проявлялись разительные отличия в коммуникации между его различными частями. «Если они воображали, что боль причиняется им, то активированная мозговая сеть была типичной, как у всех людей, – говорит Десети. – Но когда они представляли другого человека, характер реакции мозга был совсем другим: не было обнаружено активации в области префронтальной коры, которая называется вентромедиальной префронтальной корой (vmPFC) и участвует во многих функциях социального познания, включая поведение и мораль. Поражения vmPFC нарушают социальное и моральное суждения».

Сканирование показало, что психопаты могут чувствовать свои страдания, но не боль другого человека. Что еще тревожнее – некоторым заключенным действительно нравилась мысль о том, что незнакомец мучается. И чем выше уровень психопатии у человека, тем сильнее реакция в вентральном стриатуме – части мозга, которая активируется, когда мы испытываем приятные ощущения в ответ на стимулы, такие как наркотики или большая сумма денег. Этот участок, вовлеченный в обработку вознаграждений, часто анатомически больше у психопатов. И они находят страдания других приятно возбуждающими.

В исследовании группы ученых из Гарварда 2017 года, опубликованном в журнале Neuron, приводятся доказательства того, что люди, склонные к жестокости, имеют слабую связь между обработкой вознаграждения, происходящей в вентральном стриатуме, и соизмерением последствий, за которые отвечает вентральная медиальная префронтальная кора. То есть, зная о наказании после совершения насилия, они не способны отказаться от соблазна совершить его. Причем анализ показал, что чем больший дефицит в этой связи, тем больше уголовных приговоров у заключенных. При этом психопаты не дезориентированы и не оторваны от реальности, они не испытывают иллюзий, галлюцинаций или сильных субъективных расстройств, которые характерны для большинства других психических расстройств. Они рациональны и знают, что делают и почему.

Как же люди становятся склонными к крайним проявлениям эмпатии или психопатии? В то время как серийные убийцы совершают ужасные преступления практически без угрызений совести, альтруисты проявляют удивительное сострадание, подвергая угрозе собственную жизнь. Но это крайности, большая же часть человечества находится где-то посередине спектра психопат/эмпат. Многочисленные эксперименты показали, что разные области мозга вовлечены в различные эмоциональные и психологические состояния, моделирующие эмпатию, доброту или, наоборот, психопатологическое поведение.

Эмпатия – способность понимать чувства других людей и сопереживать им. Тенденция к эмпатии проявляется в раннем младенчестве и продолжает развиваться в течение всей жизни. В процентном отношении от одной трети до половины степени сопереживания заложено природой, а оставшиеся 50-67% зависят от среды, в которой воспитывается ребенок. Согласно исследованию 2017 года, опубликованному в журнале «Развивающая когнитивная неврология», у младенцев в возрасте четырех месяцев уже проявляется эмпатия. И это качество продолжает развиваться по мере того, как мозг созревает и взаимодействует с окружающей средой. Продолжается этот процесс на протяжении всей жизни и определяется ценностями, культурой и социальными нормами. Всю жизнь мы совершенствуем два различных типа эмпатии: эмоциональную и когнитивную.

Эмоциональная эмпатия – реакция сопереживания, которая самопроизвольно рождается внутри вас. Плакать при просмотре печального фильма или прочтении книги, вздрагивать от чужой физической боли – все это примеры эмоциональной эмпатии. В ней нет никакого рационального смысла, так как вы не тот, кто страдает, но вы все равно реагируете.

Когнитивная эмпатия, или рациональная мысль – сложный мыслительный процесс, при котором мы узнаем о чьей-то проблеме, разбираемся в ней и реагируем соответственно. Например, вы видите, как ваши соседи грузят вещи. Они могут съезжать в более скромное жилье из-за финансовых проблем. В этом случае вы испытываете грусть. Или же – это переезд в лучшие условия жизни. Тогда вы чувствуете радость, возможно, с примесью зависти. В когнитивной эмпатии участвуют несколько областей мозга, рассредоточенные по всей коре, включая верхнюю височную борозду и среднюю префронтальную кору.

Эмоциональная эмпатия предшествует развитию когнитивной – мозговые процессы, участвующие в ее образовании, намного проще. За нее отвечают правая супрамаргинальная извилина, которая является частью коры головного мозга, и лимбическая система, включающая в себя миндалину, где обрабатываются первичные эмоции. Сострадание, которое мы испытываем, совсем не обязательно приводит к очевидным поступкам. Глотая слезы при многочисленных просьбах о помощи, большинство не кидается переводить деньги на счет пострадавшего, или чувствуя острую боль при виде бездомных животных, не спешит забирать их к себе. И это ни в коем случае не говорит о моральной черствости.

Управление импульсивными желаниями, основанное на трезвом рассмотрении последствий, называется типом медленного мышления и эволюционно является навыком высшего порядка. Развивается это с возрастом (примерно к 20 годам), что объясняет склонность подростков к неоправданному риску и иногда к жестокости. Но молодежь вырастает и учится контролировать свои эмоции, в то время как психопаты никогда не приобретают это качество. Справедливости ради надо сказать, что большинство психопатов не становятся преступниками (так же, как многие преступники не являются психопатами). Эти люди живут нормальной, продуктивной жизнью. А часто – достигают больших высот. Если к эгоизму, нарциссизму и масштабности идей (социопатические тенденции) прилагаются еще какие-то личностные качества, то это выносит человека на верх социальной лестницы. Иногда такие индивиды становятся великими ораторами, лидерами общественных движений и диктаторами…

У каждого человека своя шкала светлых и темных качеств. В зависимости от степени, лежащей в основе психопатии, можно разработать способы помощи и научить заботиться о других людях, сотрудничать с ними, а также сдерживать агрессивное поведение. Понимая процессы, происходящие в мозге, посредством разных медицинских технологий, включая медитацию и поведенческую терапию, можно обучить даже отъявленных преступников делать выбор в пользу добра. «Мы, безусловно, можем помочь психопатам найти альтернативные пути мышления и ориентирования в социальной среде, – говорит Жан Десети. – Но окно возможностей для такой трансформации открыто не всегда: чем раньше мы начнем обучать когнитивной эмпатии, тем больше у нас шансов. А чем старше человек, тем меньше вероятность «перенастроить» его мозг».