Ученые из Университета Калифорнии в Санта-Круз исследовали, как мозг обрабатывает информацию, полученную из зрительного восприятия лица человека. Каждый раз, когда мы смотрим на лицо, мы без труда воспринимаем поток информации: возраст, пол, расовую принадлежность, выражение лица, направление взгляда нашего субъекта, возможно, даже его настроение. Лица привлекают нас и помогают нам ориентироваться в отношениях и мире вокруг нас.

Как мозг это делает – загадка. Понимание того, как работает распознавание лиц, имеет большое значение – особенно для тех, чей мозг обрабатывает информацию способами, затрудняющими зрительный контакт, включая людей с аутизмом. Можно найти качественно новую форму помощи людям в обработке потока социальных сигналов.

Новое исследование «фиксации» лица, проведенное Николасом Давиденко – доцентом кафедры психологии в Университете Калифорнии, Санта-Крус, значительно улучшает наше понимание. «Глядя в глаза, вы можете получить гораздо больше информации, – сказал Давиденко. – Это реальное преимущество». И напротив, неспособность установить зрительный контакт имеет отрицательный эффект. «Это ухудшает ваши способности к обработке лица и ставит вас в невыгодное социальное положение», – сказал он. Люди, которые не хотят смотреть в глаза, также могут быть неверно восприняты как равнодушные, отвлеченные или отчужденные, отметил он.

Ученые уже в течение десятилетий знают, что, когда мы смотрим на лицо, мы склонны фокусироваться на левой стороне лица (со стороны смотрящего). Считается, что это явление называется «предвзятость левого взгляда» и коренится в мозге, в котором правое полушарие доминирует в задаче обработки лица. Исследователи также знают, что мы очень плохо «читаем» лицо, которое перевернуто. Это так же сложно, как если бы наши нейронные контуры зашифровывались, и перед нами встала задача понять основную информацию. Гораздо меньше известно о том, как мы воспринимаем лица, которые повернуты или слегка наклонены. «Мы воспринимаем лица целостно, сразу, а не по чертам, – сказал Давиденко. – Но никто не изучал, как мы смотрим на повернутые лица».

Давиденко использовал технологию отслеживания глаз, чтобы получить ответы, и то, что он обнаружил, удивило его: предвзятость левого глаза полностью исчезла, и появилась «предвзятость верхнего глаза», даже если наклон был небольшим – например, 11 градусов от центра. «Люди склонны смотреть в первую очередь на тот глаз, который расположен выше, – сказал он. – Даже небольшой наклон убивает эффект предвзятости левого взгляда, так давно известный».

Возможно, это имеет еще более важное значение для людей с аутизмом, Давиденко обнаружил, что наклон заставляет людей больше смотреть в глаза, возможно потому, что он делает их более доступными и менее угрожающими. «Для многих видов прямой зрительный контакт может представлять угрозу, – сказал он. – Когда голова наклонена, мы смотрим на верхний глаз больше, чем на другой, или на оба глаза, когда голова в вертикальном положении. Я думаю, что это открытие можно использовать терапевтически».

Давиденко стремится изучить два аспекта полученных результатов: удобнее ли людям с аутизмом взаимодействовать с изображениями повернутых лиц, и помогают ли наклоны головы облегчить понимание во время разговора. Результаты также могут быть полезны для людей с амблиопией или «ленивым глазом», которые могут сбивать с толку других. «В разговоре они могут захотеть наклонить голову так, чтобы их доминирующий глаз был поднят, – сказал он. – Это будет соответствовать нашей естественной тенденции пристально смотреть на верхний глаз». Сильнее всего этот эффект был при повороте на 45 градусов, а слабее всего – при повороте на 90 градусов. «Девяносто градусов – это слишком странно, – сказал Давиденко. – Люди не знают, куда смотреть, и это полностью меняет их поведение».