Что делает одних людей более уязвимыми к галлюцинациям, чем других? Впервые ответ на этот вопрос дал эксперимент, осуществленный с помощью мозгового сканера. Оказалось: у людей, которые чаще слышат голоса, которых не существует, мозжечок менее активен. А именно этот участок мозга выполняет функцию защитника от ложного восприятия. Если его работоспособность ослабляется, то слишком сильные ожидания могут привести к возникновению галлюцинаций.

Во время галлюцинаций люди воспринимают вещи, которые существуют только в их голове. Это становится возможно, потому что их мозг перестает просто обрабатывать раздражители. Вместо этого он интерпретирует и согласовывает их с ожиданиями, что уже присутствуют в сознании человека. Во время галлюцинаций эти процессы протекают без стимуляции сигнала-раздражителя. Этот «холостой ход» чаще встречается у людей с психозами или высокой температурой, но может быть спровоцирован у здоровых лиц, например, в результате длительного лишения раздражителей. Но почему некоторые люди более склонны к галлюцинациям, чем другие? Что в их мозгу работает иначе? Чтобы это выяснить, Альберт Поверс (Albert Powers) и его коллеги из Йельского университета пригласили принять участие в эксперименте четыре различные группы испытуемых: психически здоровых людей, которые регулярно слышат голоса, людей, которые слышат голоса и страдают от психозов, а также здоровых и больных, которые никогда не имели голосовых галлюцинаций.

Все участники смотрели на экран, на котором постоянно мигала шахматная доска. Параллельно с этим в течение секунды включали звук – но не всегда: сначала шахматная доска сопровождалась звуком, позже он становился тише и потом исчезал совсем. Каждый раз, когда испытуемые считали, что слышат звук, должны были нажать на кнопку – чем дольше, тем увереннее они были, что его слышат. Во время опыта ученые записывали мозговую активность испытуемых с помощью функциональной магнитно-резонансной томографии (фМРТ). Результат: в начале постоянная комбинация шахматной доски и звука почти у всех участников исследования провоцировала так называемые рефлекторные галлюцинации: люди верили, что слышат звук, когда его не было. Причина: поскольку сначала оба стимулы появлялись вместе, мозг научился этому и ожидал в дальнейшем такого сочетания. «Люди воспринимают то, на что ожидают, а не то, что рассказывают нам собственные ощущения», – пояснил Поверс. Иначе говоря: цепь обработки информации в мозге сочетает визуальные стимулы с акустическими ожиданиями. Учитывая то, что гипотетически шахматную доску сопровождал звук, наш мозг добавил его тогда, когда в действительности ничего не звучало. Захватывает то, что не все испытуемые были в равной степени уязвимы к этим рефлекторным галлюцинациям. У участников, которые ранее уже слышали голоса, такие галлюцинации возникали в пять раз чаще. Эти субъекты исследования были на 28% увереннее, что звуки на самом деле звучали.

Зато здоровые испытуемые без предыстории галлюцинаций во второй части эксперимента замечали, что акустический сигнал все чаще отсутствовал. Поэтому они реже давили на кнопку «да» и в целом были менее уверены, что слышат звук. Собственно это может объяснить, какие люди более уязвимы к галлюцинациям: обычно наш мозг способен изменить когда-то сформированные ожидания. Он их постоянно проверяет с помощью актуального чувственного опыта. Если ожидания и стимулы не подходят друг к другу, то ожидания подстраиваются. Но у людей с психозами или в тех, которые склонны к галлюцинациям: здесь проверка функционирует хуже. Их мозг оценивает события в соответствии с уже накопленными ожиданиями и на чувственные стимулы извне обращает мало внимания. «Этот разлад между ожиданиями и чувственными стимулами может впоследствии производить галлюцинации», – говорит Поверс.

Доказательствами взаимосвязи между сверхстабильными ожиданиями и галлюцинациями ученые считают и результаты сканирования мозга: чем чаще и стабильнее подопытные имели рефлекторные галлюцинации, то менее активным был их мозжечок. Он играет важную роль при планировании и координации движений и должен постоянно согласовывать с чувственными раздражителями извне, объяснили ученые. У людей с психозами и людей, склонных к галлюцинациям, это согласование тормозится, а мозжечок – менее активен. «То есть мозжечок определяющий часовой истинного восприятия», – пояснил Поверс. Другой регион мозга – гиппокамп – также функционирует с отклонениями, когда люди слышат голоса. Обычно он согласовывает чувственные раздражители с воспоминаниями и полученным опытом. Также этот участок в мозге играет важную роль при проверке предпосылок, объяснили ученые. В эксперименте активность гиппокампа была тем выше, чем более неопределенными были подопытные относительно того, прозвучал ли звук. Так, эксперимент дает ценные показания о механизмах, которые провоцируют галлюцинации и то, что делает некоторых людей особенно подверженными к ним. Поверс и его коллеги объяснили: однажды эти знания помогут заблаговременно идентифицировать склонных к таким психическим расстройствам людей. В то же время получении свидетельства про вовлеченные мозговые регионы могут помочь разработать целенаправленную терапию против акустических галлюцинаций.