Танцевальная чума – необычное явление, которое наблюдалось в разных частях Западной Европы неоднократно в период с XIV до XVII веков. Наиболее заметный инцидент, связанный с этой чумой, произошел летом 1518 года в Страсбурге, Франция, где множество людей продолжали танцевать до тех пор, пока не падали замертво от истощения. Мы собрали интересные факты об этом невероятном явлении.

За неделю до фестиваля Марии Магдалины в 1518 году фрау Троффеа вышла из своего дома и начала танцевать. Она танцевала весь день до позднего вечера, пока она не рухнула на землю в полном истощении. Хотя женщина и проспала несколько часов, ее мышцы подергивались во сне, будто она продолжала отплясывать. Когда фрау проснулась, она снова начала свой причудливый танец.

На третий день безумных плясок ее туфли были пропитаны кровью, она находилась на стадии крайнего истощения, но никак не могла остановиться. Через несколько дней фрау Троффеа доставили в храм, чтобы исцелить от недуга. Но было слишком поздно.. она умерла. Казалось бы все закончилось, но случилось непредвиденное – подобным образом танцевать начало еще 30 людей. Через месяц их было уже более 400. Люди танцевали сутками, забыв о еде и воде, до тех пор, пока не умирали.

Поскольку все больше и больше людей выходили на улицы в течение августа, их ноги дергались в каком-то жутком танце, пугая жителей города. Танцоры, казалось, сошли с ума, и зрители наперебой выдвигали разные теории, что могло быть причиной – Бог или дьявол. Сотни людей танцевали на улицах, потные и с окровавленными ногами. Считается, что ежедневно от танцевальной чумы умирало более 10 человек. До сих пор никто не знает, что послужило причиной танцевальной чумы в Страсбурге и в других частях Западной Европы, но есть много мнений о том, что могло произойти. Может это была массовая истерия, а может и настоящая «чума», вызванная вирусом.

Врач и алхимик Парацельс посетил Страсбург в 1526 году, всего через несколько лет после того, как случилась танцевальная чума. Он первым написал о фрау Троффеа и был первым, кто использовал термин «хореомания», чтобы описать танцевальную болезнь. Парацельс имел свое собственное мнение о причинах танцевальной чумы. Оказалось, что муж фрау Троффеа ненавидел, когда она танцевала. Парацельс и некоторые из жителей Страсбурга считали, что она начала свой танец, чтобы просто позлить мужа.

Парацельс заявил, что у танцевальной болезни было три причины. Во-первых, она появлялась по мнимым причинам. Во-вторых, люди, возможно, присоединялись к танцу из-за сексуальных расстройств. И, наконец, возможно, у некоторых людей были физические причины для бесконтрольного танца. В конечном счете, Парацельс считал, что несчастные жены были главной причиной танцевальной чумы.

Одной из наиболее вероятных причин танцевальной чумы был стресс. Танцевальная чума появилась вскоре после жуткой эпидемии Черной смерти. Казалось, будто у пострадавших были непроизвольные сокращения ног, что и сегодня наблюдается у небольшой части пациентов психиатрических больниц (хотя и в меньшей степени). Стресс мог быть вызван духовной причиной, когда человек предполагал, что он или она должен быть наказан Богом за различные грехи. Также в то время была большая напряженность между различными классами общества. А, учитывая повсеместную бедность и голод, вполне возможно, что были группы людей, которые просто «сломались» из-за морального напряжения.

Франция была не единственной страной, пострадавшей от танцевальной чумы. В Италии также были вспышки танцевальной мании, но в этой стране она называлась тарантизм. Люди верили, что спонтанный танец вызван укусами тарантулов. Укушенные якобы начинали дергаться и танцевать. Также утверждалось, что жертвы укусов стремились погрузиться в холодную воду и многие из них погибли в море. Хотя укус тарантула не ядовит для человека, последний известный случай тарантизма в Италии был зафиксирован в 1959 году.

Использовались различные методы, чтобы попытаться вылечить тех, кто пострадал от танцевальной мании. Одним из наиболее распространенных методов было связывание танцующих. Жертв болезни заворачивали в ткани, подобно тому, как пеленают младенцев. По-первых, это предотвращало пострадавших от того, чтобы они танцевали до стирания ног до крови. Некоторые из жертв также утверждали, что плотное обвязывание их животов помогает избавиться от безумия. Некоторые даже просили бить их в живот для облегчения.

Парацельс рекомендовал его собственное лекарство от танцевальной чумы. Он назвал пострадавших «гулящими и негодяями» и считал, что с ними нужно было обращаться наихудшим способом. Во-первых, он настаивал на том, что пострадавших нужно запирать в темной комнате (причем, чем хуже помещение, тем лучше). Во-вторых, жертвы должны были голодать и питаться только хлебом и водой. Неизвестно, помогало это или нет, но вряд ли подобное жестокое обращение было хуже, чем экзорцизм, который практиковала церковь по отношению к жертвам танцевальной мании.

Записи показывают, что в 1237 году большое количество детей были затронуты танцевальной чумой в Эрфурте, Германия. Около 100 детей стали танцевать бесконтрольно на дороге из Эрфурта в Арнштадт, а затем рухнули от истощения. Детей нашли и вернули их родителям. Но на этом все не закончилось. Некоторые подростки вскоре после этого умерли, а те, кто выжил, до конца своих дней жили с тремором, который никогда не проходил. Никто не знает, что вызвало эту вспышку «чумы».

Танцевальная мания поразила и Германию в 1300-х годах, сразу после эпидемии Черной смерти. Мужчины и женщины выходили на улицы и конвульсивно танцевали, к ужасу всех окружающих. Они прыгали с пеной у рта, и, казалось, были одержимы. Мания распространялась от одного человека к другому. Некоторых из жертв силой пытались накормить и их безумие проходило на короткое время... но затем возвращалось снова. Жертвы утверждали, что во время танцевальных припадков они даже не видели, что вокруг них происходит, ничего не слышали, а были вынуждены двигаться, кричать и танцевать до полного истощения.

Пляску Святого Витта часто сравнивают с танцевальной манией, но это не был настоящий танец. Хотя святой Витт был покровителем танцоров, эта пляска была болезнью, заставлявшей тела пострадавших дергаться или трястись. Сегодня это заболевание известно, как хорея и его пытаются лечить. Ранее же заболевших доставляли в часовню святого Витта в надежде, что они исцелятся. Того же, кто отказывался посетить часовню, отлучали от церкви.

Что могло стать и что стало причиной этого необычного явления? Одно время в качестве главной версии говорили об эрготизме, то есть об отравлении спорыньей. Он возникает в результате употребления в пищу продуктов, зараженных одним из видов плесневого гриба, который растет на увлажненных ржаных колосьях и содержит вещества, близкие к ЛСД. Эрготизм может вызывать страшные галлюцинации и непроизвольные судороги. Однако маловероятно, что те, кто находится под его влиянием, могут танцевать на протяжении нескольких дней. Настолько же неправдоподобной выглядит версия о том, что «танцоры» были религиозными провокаторами. Для тех, кто наблюдал за безудержными танцами со стороны, было очевидно, что участники действа не хотели танцевать. Наиболее убедительным выглядит утверждение о том, что жители Страсбурга стали жертвами массового психогенного заболевания, которое раньше называли «массовой истерией».

Нам известно и о других вспышках «танцевальной чумы», которые происходили за века до событий в Страсбурге. Почти все они были зафиксированы в городах или населенных пунктах, расположенных недалеко от Рейна, и затрагивали сотни или всего несколько человек. Вместе с торговцами, паломниками и солдатами, пересекавшими Рейн, в регионе распространялись новости и поверья. Одно из них, похоже, закрепилось в культурном сознании местных жителей. Согласно ему, святой Вит может наказать грешника, насильно заставив его танцевать. Это «проклятье» запечатлено на картине в Кельнском соборе, который находится более чем в 320 километрах от Страсбурга вниз по течению реки. Там под изображением святого Вита можно увидеть трех безрадостно танцующих мужчин, лица которых искажены гримасой безумия.

Вера в сверхъестественные силы может невероятно влиять на наше поведение. Классический случай – одержимость, во время которой люди ведут себя так, будто их душами овладел дух или какое-то божество. Американский антрополог Эрика Бургиньон писала о том, что воспитание в «верующей среде», когда к одержимости относятся серьезно, готовит людей к пребыванию в диссоциативных состояниях психики, при которых нормальное сознание отключается. Впоследствии люди ведут себя так, как – согласно культурологическим представлениям – должны вести себя одержимые.

Именно такие случаи происходили в европейских монастырях незадолго до начала 18 века, когда монашки корчили рожи, бились в конвульсиях, пускали ртом пену, делали неприличные жесты, гнусные предложения, забирались на деревья и мяукали как кошки. Их поведение казалось странным. Но стоит напомнить, что монашки жили в сообществе, которое заставляло их концентрироваться на идее греха, и мистическая вера в сверхъестественное затягивала их. Те, кого убедили в том, что их душами овладел дьявол, были подвержены вхождению в диссоциативные состояния, во время которых они делали именно то, что, по словам теологов и экзорцистов, делают одержимые дьяволом. В таких случаях транс распространялся и на свидетелей действа, которые разделяли те же теологические страхи.

Без сомнений, эти наблюдения можно отнести и к тому, что произошло в Страсбурге в 1518 году. Можно сказать, что «проклятие» святого Вита – своего рода убеждение, основанное на вере в сверхъестественное, которое может довести внушаемых людей до диссоциативных состояний.

Летописи подтверждают, что большинство людей очень быстро решили, что заболевание вызвано гневом святого Вита. То есть стоило нескольким богобоязненным и эмоционально неустойчивым людям поверить в то, что святой Вит наблюдает за ними, они вошли в состояние транса, при котором их будто принуждали танцевать дни напролет. Если танцевальная мания действительно была примером массового психогенного заболевания, то можно проследить, почему она охватила так много людей. Несколько случаев «чумы», вероятно, больше способствовали ее распространению, чем решение городских советников согнать «танцоров» в наиболее людные места в городе. То, что они находились на виду, неизбежно привело к тому, что другие горожане становились более восприимчивыми и чаще задумывались о собственных грехах и возможности стать одним из «танцоров».

Жизнь в Страсбурге начала 1500 годов удовлетворяла еще одному условию для возникновения психогенного заболевания: множество различных бедствий, описанных в летописях, способствовали повышению уровня внушаемости населения. Социальные и религиозные конфликты, страшные новые болезни, неурожай, растущие цены на пшеницу – все это стало причиной всеобщих страданий. Один летописец описал 1517 год пронзительно кратко – «худой год». Летом следующего года приюты и больницы были заполнены доведенными до отчаяния людьми. Это создало идеальные условия для того, чтобы несколько нуждающихся граждан посчитали, что Господь разозлился на них и святой Вит караулит их на улицах города.

К счастью, танцевальная эпидемия 1518 года стала последней из известных нам подобных «лихорадок» в Европе. Скорее всего, вероятность возникновения других вспышек уменьшилась, так как изменилась система верований, которая их поддерживала. В этом смысле так называемое «плясовое помешательство» показывает силу культурного контекста, который существенно влияет на способ выражения психологических страданий.

Случаи массового психоза упоминаются по всему миру. Но их причины редко бывают понятны ученым, психиатрам, историкам или антропологам. То, что медики называют танцем святого Вита (или хореей), является болезнью с определенными физическими основаниями, как ревматизм, которые встречаются у определенной группы населения. Однако «танцевальная чума» поражала людей без разбора и, по-видимому, была психической эпидемией.

Мании-эпидемии, связанные с застарелыми верованиями в сверхъестественное, кажутся такими странными. Но и в культуре 21-го века находится множество примеров необъяснимого поведения людей, не менее странных и, возможно, не менее распространенных или смертоносных, особенно в периоды больших потрясений.

Случай необычной эпидемии произошла в 16 веке в Европе, тогда начавший танцевать человек уже не мог остановиться. Он двигался до тех пор, пока не терял сознание от истощения или не умирал от сердечного приступа.

Как и при чуме, лекарства от этой «болезни» не было. Чтобы как-то спасти пострадавших городские и церковные власти применяли различные методы исцеления, однако они не работали. За дело даже взялись экзорцисты, так как среди наблюдателей за происходящим пошел слух, что танцы вызваны одержимостью дьяволом или демонами. Но и их попытки остановить эпидемию оказывались тщетны.

Находясь в постоянном движении, кто-то начинал громко смеяться, кто-то – плакать навзрыд, другие громко ругались. Однако пик всего этого хаоса начался тогда, когда люди стали раздеваться и вступать в случайные половые связи прямо во время танца. На площадях. На глазах у всех.

Безудержные танцы весьма опасны: они оказывают сильное влияние на сердце и на общее состояние человека. Всего в период с июль по сентябрь 1518 года из-за танцевальной чумы погибло около 400 человек.

Тем не менее из-за массовых оргий, которые устраивали «заболевшие», демография в поражённых эпидемией городах через 9 месяцев несколько улучшалась.

Современные историки объясняют это явление несколькими теориями. Одна из них гласит, что безостановочные пляски были вызваны массовым отравлением спорынью – ядовитой плесенью, которая попала в Европу из Азии вместе с рожью. Содержащиеся в спорынье алкалоиды по химической структуре близки к психоактивному веществу ЛСД, изначально оно и было синтезировано именно из них.

Долгое время считалось, что танцевальная чума была проявлением болезни. Известно, что при хорее больные люди бьются в конвульсиях, это отдаленно может напоминать танец. В обществе хорее дали второе название – пляска святого Вита, именно у него просили исцеления от злого недуга. Однако современные ученые отвергают эту версию: заболевание считается редким и неинфекционным, так что распространиться на сотни и даже тысячи людей оно не могло.

Согласно еще одному мнению, танцоры были членами тайного религиозного культа, где их учили входить в состояние транса, не исключено, что их также снабжали галлюциногенами. В пользу этой теории свидетельствует тот факт, что безудержные пляски заканчивались массовой сексуальной оргией, а это во многом напоминало дохристианские разгульные вакханалии.

Возможно, было до 400 жертв танцевальной болезни. Безостановочные танцы в конечном итоге привели к остановке сердца и инсультам, в результате которых погибли люди.

Ясно, что не было достаточно научных данных, чтобы определить, что вызвало эпидемию танцующей чумы 1518 года. Но современная медицина достаточно продвинулась, чтобы найти ответ на это редкое заболевание. Хорея Сиденхэма, широко известная как танец Святого Вита, является неврологическим заболеванием.

Томас Сиденхам, британский врач, впервые описал это состояние и заметил, что у женщин чаще встречается в возрасте от 5 до 15 лет, чем у мужчины. Это редкая, но возможная проблема беременности. Больные совершали паломничества к часовням Святого Вита в надежде найти лекарство.

Интенсивность симптомов может сильно различаться. Непроизвольные судорожные движения наиболее заметны в конечностях и на лице. Кроме того, у некоторых людей возникают проблемы с движениями туловища, которые они не могут контролировать. Также могут быть затронуты способность говорить и глотать. Люди с хореей Сиденхэма также могут испытывать раздражительность, эмоциональную неустойчивость и беспокойство, которые могут быть спровоцированы, казалось бы, незначительными событиями.

Возможные причины хореи Сиденхэма появились по мере развития исследований мозга. Двумя возможными причинами являются изменения в коре головного мозга и дефекты базальных ганглиев. Интенсивные приступы болезни могут длиться неделями. Постельный режим может ускорить процесс выздоровления. В тяжелых случаях использование седативных средств помогает предотвратить членовредительство.

Понятно, что физические и эмоциональные проблемы жителей Страсбурга посеяли семена танцевальной эпидемии 1518 года. Эта болезнь все еще с нами, но в 21 веке у нас есть доступ к ресурсам, которые помогут нам справиться с проблемами, которые она вызывает. Разум найдет способ справиться с постоянно растущим стрессом, и если это означает танцевать до изнеможения, пусть будет так.

Болезнь хореомания, или танцевальная чума, представляет собой редкое неврологическое расстройство, которое характеризуется бесконтрольными танцевальными движениями, сопровождающимися судорожными сокращениями мышц и повышенной частотой сердечных сокращений. Несмотря на то, что это заболевание достаточно редко встречается в настоящее время, в прошлом оно вызывало серьезное беспокойство и панику в обществе.

По мнению современных исследователей, причиной танцевальной чумы могли быть различные факторы, такие как массовое психологическое расстройство, инфекционные заболевания или отравление, вызванное употреблением галлюциногенных веществ. В то же время, точная причина вспышки в Страсбурге до сих пор остается неизвестной.

Исторические документы свидетельствуют о множестве вспышек хореомании в различных регионах мира, начиная с раннего средневековья. Согласно хроникам, во время этих эпидемий большие группы людей, иногда достигающие сотен танцоров, танцевали без передышки в течение нескольких дней, иногда даже до полного истощения или смерти.

Одна из самых известных вспышек хореомании произошла в городе Страсбурге и Эльзасе в 1518 году. В течение нескольких недель большие группы местных жителей страдали от неодолимого желания танцевать, танцуя без передышки и отказываясь от еды и сна. По данным более поздних источников, несколько танцоров погибли от истощения или сердечных приступов, однако точное число жертв остается неизвестным.

Причины хореомании до сих пор не полностью понятны. Некоторые современные исследователи предполагают, что это может быть связано с психическим заболеванием или инфекционными заболеваниями, такими как болезнь Ханта или Свиной грипп. Однако, из-за отсутствия детальных медицинских записей тех времен, остается лишь гипотезами, которые нуждаются в дополнительном исследовании.

Несмотря на то, что хореомания больше не является проблемой общественного здравоохранения в наши дни, это редкое заболевание по-прежнему вызывает интерес у ученых и историков, которые продолжают исследовать его происхождение и причины.

Одной из первых теорий была та, что танцы вызваны демоническим влиянием или некими сверхъестественными силами. Однако, такие объяснения не могли удовлетворить ученых, которые предполагали, что существуют более приземленные причины.

Некоторые врачи, такие как Парацельс и Сиденхем, предполагали, что болезнь является результатом различных физических расстройств, таких как ревматологические и неврологические заболевания. Однако, эти теории не объясняли все случаи.

Сегодня считается, что эпидемия была вызвана эрготизмом, вызываемым спорыньей – злаковой болезнью. Это состояние вызывает галлюцинации, спазмы и судороги у пациентов. Другие ученые связывают болезнь с голодом и болезнями, которые могут быть причиной массовых психогенных заболеваний, когда люди, верящие в сверхъестественное, входят в диссоциативное состояние ума.

1000 лет назад с прихожанами церкви в деревне Кёльбигк случился приступ танцевальной чумы. Этот случай коллективного помешательства добропорядочных бауэров из саксонской деревни Кёльбигк в канун Рождества 1021 года был не первым и не последним в средневековой Европе. Но в отличие от большинства других массовых истерий причины танцевальной чумы (или хореомании, или тарантизма, как еще ее называют историки и психиатры) до сих пор ученым неизвестны, хотя сам недуг давно и хорошо изучен и служит классическим примером вызванного стрессом массового психического расстройства, распространяющегося в толпе по индуктивному механизму.

По данным историков медицины, вспышки эпидемий групповых плясок до полного изнеможения танцующих наблюдались в Европе в течение тысячи лет – с VII по XVII век, а потом как отрезало. Этот феномен, обычный для других культур, выглядел необычно для христианской Европы и не укладывался в рамки довольно распространенного здесь в Средневековье явления одержимости нечистой силой с простым по тем временам объяснением: дьявол вселился.

Разумеется, подобное коллективное помешательство осуждалось церковью, но ни в раннем Средневековье, ни во времена инквизиции ни церковные, ни светские власти не устраивали публичных аутодафе для участников танцев, словно чувствовали, что это нечто иное, нежели обычная бесовщина, и даже известны случаи, когда городские власти отводили танцующим специальное место для их плясок, танцпол, как сказали бы сейчас, и приглашали для аккомпанемента им музыкантов. Так, например, было в 1518 году, когда власти Страсбурга построили специальную сцену в центре города для пляшущего народа и наняли профессиональных танцоров и музыкантов, чтобы держать плясунов в постоянном движении: мол, так те скорее выдохнутся и успокоятся.

Очень похоже, что такие танцы считались тогда одновременно и коллективным помешательством, и средством исцеления от него, а само явление получило название «танцевальная чума», то есть ассоциировалось скорее с эпидемическим заболеванием, чем с одержимостью дьяволом – болезнью сугубо индивидуальной и не заразной для добрых христиан, вакцинированных истинной верой. Такой необычный статус недуга, непонятно откуда взявшегося и непонятно почему в одночасье исчезнувшего, всегда привлекал и продолжает привлекать внимание ученых: от Парацельса до современных историков медицины, психологов, социологов, психиатров.

Одним из самых авторитетных специалистов в этой области истории медицины сейчас считается доцент исторического факультета Мичиганского университета Джон Уоллер, автор довольно популярной среди историков медицины и неученого народа книги «Время танцевать, время умирать» («A Time to Dance, a Time to Die», 2008). Последних привлекает в ней голливудское название и интересная для народа тематика: как только люди не сходят с ума.

Если коротко, то, по версии доктора Уоллера, дело было так. В канун Рождества 1021 года полторы дюжины местных жителей собрались у церкви деревни Кёльбигк (ныне это немецкая земля Саксония-Анхальт) и начали танцевать с дикой самозабвенностью. Священник, не способный служить мессу из-за непочтительного шума снаружи, приказал им остановиться. Не обращая на него внимания, они взялись за руки и станцевали «танец греха», хлопая в ладоши, прыгая и скандируя в унисон. Разъяренный священник проклял их, сказав, что танцевать они теперь будут целый год в наказание за их возмутительное поведение. Только на следующее Рождество танцоры восстановили контроль над своими конечностями. Измученные и раскаявшиеся, они погрузились в глубокий сон. Некоторые из них так и не проснулись.

Это может показаться невероятным, но в этой истории не было ничего такого, во что средневековым людям было бы трудно поверить. Навязчивый танец просто присоединился к литании природных и человеческих катастроф, которые объяснялись с позиции небесных или сверхъестественных сил. Но даже если большая часть рассказов хронистов о нем явная легенда, нельзя отвергать его как чистую выдумку. Множество источников указывают на то, что хронисты, возможно, лишь приукрасили реальное событие. Инцидент в Кёльбигке является претендентом на первую из танцевальных эпидемий.

Тут, наверное, надо заметить, что позже историки нашли упоминания о подобных диких танцах в тех же краях, датируемые VII веком. Но описание случая в деревне Кёльбигк действительно было первым подробным письменным документом. Правда, исходно это была запись немецкой балладной поэзии, которая в XIX веке перекочевала в «Немецкие легенды» Якоба и Вильгельма Гримм («Deutsche Sagen», 1865). Братья Гримм могут показаться довольно странным научным источником, но на самом деле они были серьезными учеными, а их сказки родились как побочный продукт изучения ими народного творчества. В науке такое случается, например, Льюис Кэрролл тоже был профессором в Оксфорде.

У братьев Гримм легенда о кёльбигкских танцорах имеет больше подробностей, как бытовых, в которых трудно усомниться, так и явно мифических. Так, в варианте братьев Гримм танцевали около деревенской церкви в основном местные мужчины, женщин было только трое, и эти танцоры имели имена. Одного, например, звали Альбрехтом, именно он, когда прибежал рассерженный священник, сказал ему: «Меня зовут Альбрехт, а вас зовут Рупрехт; ты счастлив внутри, а мы счастливы снаружи; так что позволь нам петь и танцевать». На что пастор ответил ему: «Тогда вы должны танцевать так целый год, так будет угодно Господу и святому Магнусу!»

Бог дал силу его словам, ни дождь, ни мороз не коснулись их головы, они не чувствовали голода и жажды, а все танцевали, и их обувь не изнашивалась, а в итоге они вытоптали траншею «до середины Земли». Один из крестьян (в пьяном виде, уточняется в легенде) попытался вытащить свою сестру из группы танцоров, но ему это не удалось. А когда год подошел к концу, Хериберт, епископ Кельна, пришел и освободил ее (сестру пьяницы) от чар. Освободил он и всех остальных, но четверо из них умерли, другие сильно болели, но в итоге выздоровели.

Более поздние хроники, пишет доктор Уоллер, рассказывают о танцевальной чуме в Эрфурте в 1247 году. Вскоре после этого две сотни человек нечестиво танцевали на мосту через реку Мозель в Маастрихте, пока он не рухнул, утопив их всех. Точно так же десятки средневековых авторов рассказывают об ужасном стремлении танцевать, которое в 1374 году охватило западную Германию, Нидерланды и северо-восточную Францию. Тысячи людей танцевали в течение нескольких дней и даже недель, крича об ужасных видениях и умоляя священников и монахов спасти их души. Несколько десятилетий спустя настоятель монастыря близ города Трир вспоминал «удивительную эпидемию», во время которой группа галлюцинирующих танцоров прыгала целых шесть месяцев, некоторые из них умирали после перелома «ребер или чресел».

Гораздо более масштабной была вспышка, поразившая город Страсбург в 1518 году, в результате которой погибло до 400 человек. В одной хронике говорится, что в течение короткого периода, когда мужчины, женщины и дети танцевали в изнуряющую летнюю жару, умирало по 15 человек в сутки.

Случаи в Кёльбигке, Эрфурте и Маастрихте могут быть апокрифическими, считает доктор Уоллер, но нет никаких сомнений в том, что эпидемии 1374 и 1518 годов действительно были. Десятки достоверных хроник из нескольких городов и поселков описывают события 1374 года. И ход эпидемии 1518 года может быть подробно описан на основе муниципальных распоряжений, проповедей и ярких описаний, оставленных их свидетелем Парацельсом. Но причины вспышек танцевальной чумы как были, так и остаются пока на гипотетическом уровне.

Сходятся во мнении современники танцевальной чумы и нынешние ученые только в одном: кто танцевал, делали это непроизвольно. Они корчились от боли, звали на помощь и молили о пощаде. Так что же могло побудить их танцевать против их воли?

Хронологически первым научным объяснением танцевальной чумы было массовое отравление спорыньей, попадавшей в организм с зараженным ржаным хлебом. В медицине эта болезнь называется эрготизмом. Алкалоиды спорыньи вызывают непроизвольные сокращения мышц, сильные боли, умственные расстройства, агрессивное поведение. Конвульсивную разновидность эрготизма в народе назвали злой или ведьминой корчей.

Наиболее полно и аргументированно эрготическая теория танцевальной чумы была сформулирована в монографии профессора экспериментальной физиологии Уппсальского университета Жана Луи Бакмана «Религиозный танец в христианской церкви и народной медицине» («Den religiosa dansen inom kristen kyrka och folkmedicin», 1945). Той же причиной (эрготизмом) профессор Бакман объяснял «пляску святого Витта» и «английский пот» (sudor anglicus). Если этиология последнего заболевания, при котором, кстати, никто не пускался в пляс и которое поразило Англию эпохи Тюдоров, а потом в середине XVI века бесследно исчезло, так и остается неизвестной, то «виттова пляска», или малая хорея (chorea minor) имеет нервное происхождение, не связанное с какими-либо отравлениями.

Из теорий массового отравления ближе к эрготической теория итальянской разновидности танцевальной чумы. Ее жертвы то ли действительно укушенные пауком-тарантулом, то ли решившие, что они укушены, пускались в пляс, потому что, по народным верованиям, это было единственным способом вывести яд из организма. Тарантелла действительно зажигательный и длительный танец, но таких регулярных и массовых эпидемий танцевальной чумы, как в Северной Европе в Южной Европе не было.

Интересно, что задолго до ученых теория тарантизма была высмеяна в комическом балете «Тарантул», премьера которого состоялась в Париже в 1839 году. Там главная героиня Лауретта притворяется укушенной тарантулом и пускается в пляс с единственной целью – как можно дольше не подпускать к себе престарелого жениха доктора Омеопатико. Намек парижанам был более чем понятен, как раз в эти годы в Париже обосновался доктор Ганеман, лечивший парижан методами гомеопатии.

Из современных теорий, основанных на материальном носителе танцевальной чумы, можно отметить и попытки объяснить ее генетическим нарушениями у жертв массовых плясок. Например, при аутосомно-доминантной болезни Гентингтона на начальных стадиях для больного характерны неконтролируемые движения ног, рук и всего тела, потому другое ее название «хорея Гентингтона». Но эта болезнь очень редкая, чтобы быть причиной массовых плясок, к тому же больные этой разновидностью хореи уж точно не смогли бы танцевать часами.

Также маловероятно и то, что и отравленные спорыньей даже в малых дозах могли танцевать достаточно долго. Поэтому основной причиной танцевальной чумы сейчас считается массовая истерия, вызванная стрессом и распространяющаяся, как говорят медики, по индуктивному механизму, хотя более наглядно было бы сказать «по типу цепной реакции».

Как считает доктор Уоллер, вряд ли можно считать совпадением то, что танцевальная чума 1374 года распространилась в районах, наиболее сильно пострадавших в начале этого года от самого разрушительного наводнения XIV века. Жители Страсбурга и его окрестностей также испытывали острую нужду в 1518 году после череды неурожаев, самых высоких цен на зерно за более чем одно поколение, появления сифилиса и нашествия уже знакомых убийц — проказы и чумы. Даже по меркам Средневековья, это были суровые годы для жителей Эльзаса.

Но если отчаяние создало условия для экстремальной психологической реакции, это не объясняет, почему они танцевали. Почему не рыдали, не кричали, не бунтовали, не дрались или не впадали в угрюмое молчание? Именно здесь антропологические полевые исследования оказываются бесценными. Ведь долины Рейна и Мозеля не были джунглями, саванной, прерией, тундрой или папуасскими островами, где процветали как раз танцевальные ритуалы одержимости.

Существовали ли тогда системы верований в регионах, пострадавших от танцевальной чумы, которые могли бы привести к повсеместному отчаянию и непреодолимому желанию танцевать? Ведь только там, где ранее существовала вера в танцевальное проклятие, психологическое расстройство могло быть преобразовано в форму безумного танца. Вот здесь и спотыкаются все теории индуцированного стрессом массового психогенного расстройства в виде неудержимых плясок. К середине 1600-х годов, пишет доктор Уоллер, если не раньше, вспышки навязчивых танцев в Европе перестали мучить людей. Их исчезновение совпало с исчезновением пылкого сверхъестественного, которое поддерживало их.

В нашу эпоху, когда преобладают генетические объяснения, танцевальные эпидемии напоминают нам, что симптомы психических заболеваний не являются фиксированными и неизменными, они могут быть изменены путем изменения культурной среды. В то же время феномен танцевальной мании показывает, к каким крайностям могут привести нас страх и вера в сверхъестественное, заключает доктор Уоллер. Из чего становится предельно ясно, что объяснения феномена у доктора Уоллера на самом деле нет. Разве что допустить подсознательное возвращение народа из долин Рейна и Мозеля к верованиям их лужицких предков из бронзового века с плясками под бубен шамана.

Более правдоподобную версию «танцевальной чумы» в Европе выдвинул антрополог и социолог Роберт Бартоломью, который работал в основном в Юго-Восточной Азии и Океании и потому, вероятно, имел менее замыленный взгляд на этот феномен, чем европейские и американские мидиевисты. В своей довольно ядовитой статье «Переосмысление танцевальной мании» («Rethinking the Dancing Mania») он прежде всего, нимало не смущаясь, упрекает своих коллег в верхоглядстве: «Возьмите любой учебник по аномальной психологии, и в первой главе вы, скорее всего, найдете обсуждение танцевальных маний… Немногие, если вообще какие-либо современные учебники по психиатрии и аномальной психологии ссылаются на ранние хроники. Вместо этого они полагаются на горстку часто цитируемых влиятельных историков медицины начала ХХ века, используя их оценки и избитые цитаты».

Между тем достаточно просто внимательно почитать первоисточники – старинные хроники, и все становится на свои места, пишет доктор Бартоломью. Во-первых, там черным по белому написано, что большинство участников безумных плясок не проживали в муниципалитетах, где эти пляски происходили, а были родом из других регионов и путешествовали по общинам в поисках святынь.

Поведение этих танцоров было описано как странное, потому что, демонстрируя действия, которые были частью христианской традиции, и отдавая дань уважения Иисусу, Марии и местным святым в часовнях и святилищах, они при этом, как пишется в хрониках, «в своих песнях произносили имена дьяволов, о которых здесь никогда раньше не слышали. Петрус де Херенталь пишет “В Ахен пришла... любопытная секта”.

Хроника Бельгикум Магнум описывает участников как “секту танцоров”. В рассказе из первых рук от 11 сентября 1374 года Жана д'Отремеза сказано, что “с севера в Льеж прибыла... компания людей, которые все постоянно танцевали, и они прыгали и прыгали... Они громко призывали Святого Иоанна Крестителя и яростно хлопали в ладоши”. Слайтенхорст, описывая танцевальное безумие 1375 и 1376 годов во Франции, Германии и Гелдерланде (ныне юго-западная Голландия), отмечает, что участники “ходили парами, и с каждой парой был еще один человек... они танцевали, прыгали и пели и дружески обнимали друг друга”».

«Итак, каково наиболее вероятное объяснение танцевальных маний? – пишет доктор Бартоломью. – Основываясь на изучении репрезентативной выборки средневековых хроник, очевидно, что эти эпизоды лучше всего объяснить тем, что их инициировали девиантные религиозные секты, которые обрели приверженцев, совершая паломничества по Европе в годы смуты, чтобы получить божественную милость». Понятно, что теория доктора Бартоломью сильно отдает конспирологией, но другой, более убедительной, пока, увы, нет.

Настоящее объяснение феномена рано или поздно будет найдено и, вероятно, окажется еще более простым, чем у доктора Бартоломью. Современный человек, в том числе ученый, пока увидеть его не может, слишком отличается наше мировоззрение от средневекового. А то, что оно будет очень простое, тут, как говорится, к гадалке не ходи.

Рассуждая про массовые психогенные заболевания (MPI), то есть возникающие в отсутствии идентифицируемого патогена, в научных публикациях часто приводят в пример массовую двигательную истерию, которая возникает в школах. Так, в 1962 году у девочек в миссионерской школе близ озера Танганьика развилось непреодолимое желание смеяться так отчаянно, что в итоге смех переходил в рыдания. Болезнь вскоре распространилась на соседнее население. Аналогичные вспышки смеха до слез были зарегистрированы в Замбии и Уганде. В 2008 году несколько девочек в танзанийской школе во время выпускных экзаменов упали в обморок, в то время как другие рыдали, кричали или бегали по школе.

Этим случаям посвящена масса научных публикаций, любой желающий может найти их в интернете и почитать. Там много научных терминов и разных вариантов объяснения диссоциативных состояний у детей, перечисляются симптомы конверсии и других психомоторных отклонений. Нет там только одного: упоминания того, что именно вызвало истеричный смех у африканских девчонок на уроке в миссионерской школе, какой премудрости западной цивилизации их хотели научить учителя-миссионеры. Или какие именно тесты танзанийского ЕГЭ вызвали обмороки и массовое помешательство у выпускниц.

Впрочем, пинать ученых – дело легкое, очень глупое и, главное, бесперспективное. Они сами рано или поздно разберутся, где истина. Им скорее можно посочувствовать. Разновидности массовых психогенных заболеваний возникают и исчезают, но сами MPI никуда не деваются, они были, есть и будут. Ученые, которые ими занимаются, исследуют очень тонкий и чувствительный социальный механизм, при этом в любой момент ожидая вмешательства в их науку весьма влиятельных неученых сил.

Достаточно одного примера. В декабре прошлого года вышло исследование ученых из мадридского Университета имени короля Хуана Карлоса и Университета Гранады «COVID-19 и политэкономия массовой истерии» («COVID-19 and the Political Economy of Mass Hysteria»). Само их исследование не столь интересно, как предшествующий ему обзор литературы.

«Что касается кризиса, связанного с COVID-19, то было проведено несколько исследований, изучающих неблагоприятные психологические последствия блокировок, введенных государством, – пишут испанские ученые. – Есть также исследования, в которых изучается вклад цифровых медиа в беспокойство, эмоциональное заражение, передачу тревоги и создания эффектов ноцебо (вреда). Однако, насколько нам известно, не было проведено ни одного исследования, в котором анализировалось бы, как различные политические институты и государство влияют на развитие и распространение массовой истерии (связанной с COVID-19)».

К чему бы такой дружный научный инфантилизм? Так и слышится, как умудренный жизнью маститый профессор говорит своему аспиранту с горящими глазами: «Зачем вам этот геморрой, батенька, возьмите лучше танцевальную чуму в средневековой Европе: прекрасная тема, и хлопот с защитой не будет».