«Игру в кальмара» нередко называют смесью «Пилы», «Королевской битвы» и «Голодных игр» – и определенная логика в этом присутствует. По сюжету южнокорейского сериала 456 людей, погрязших в долгах, оказываются на закрытом острове, где становятся участниками смертельного шоу. Его правила достаточно просты: для победы нужно всего-то преодолеть шесть испытаний, за основу которых взяты популярные в стране детские игры: от перетягивания каната до «Тише едешь – дальше будешь». Загвоздка заключается в том, что цена ошибка здесь максимально высока: неудача в любом испытании карается мгновенной смертью. При этом участие в шоу по сути является добровольным – его можно прекратить в любой момент между конкурсами, если большинство выживших проголосует против. Правда, с одной оговоркой: в этом случае они не получат приз в размере 45,6 млрд вон (примерно $40 млн), что, учитывая финансовые проблемы героев, для них не сильно лучше смерти.

Центральных персонажей у «Игры в кальмара» сразу несколько. Это и водитель Сон Ки Хун, ведущий жалкое существование из-за страсти к азартным играм и рискующий навсегда потерять родную дочь; и предприниматель Чхо Сан Воо, прогоревший на инвестициях до многомиллиардного долга; и воровка Кан Сэ Бек, беженка из КНДР, пытающаяся спасти семью от нищеты; и старик О Иль Нам, у которого рак мозга и которому уже нечего терять. Кроме того, на таинственном острове оказывается молодой полицейский Хван Чун Хо, незаметно для организаторов вклинивающийся в ряды стаффа, чтобы найти пропавшего брата-участника да и в целом разобраться, что здесь вообще происходит.

Режиссером и сценаристом шоу выступил Хван Дон-хек – он наиболее известен по триллеру «Суровое испытание», исторической драме «Крепость Намхансансон», а также музыкальной комедии «Мисс Бабуля», которая сначала стала одним из самых финансово успешных фильмов Южной Кореи, а затем была переснята в семи странах, включая Китай и Японию.

«Игру в кальмара» кинематографист задумал еще на заре карьеры, однако ему долгое время не удавалось претворить идею в жизнь (при этом изначально триллер должен быть стать полнометражкой): продюсеры не хотели вкладываться в проект постановщика, и свой бюджет он получил лишь в 2019 году от Netflix, вскоре после полноценного выхода стриминга на южнокорейский рынок.

Уже на финальной стадии разработки ему удалось собрать близкий к идеальному актерский состав из местных звезд: Ли Джон-джэ («Домик у моря»), О Ен-су («Весна, лето, осень, зима... и снова весна»), Ким Джу-рен («Суровое испытание») и Кон Ю («Поезд в Пусан»). Но главным открытием и откровением стала корейская топ-модель Чон Хо-ен, ранее ни разу не снимавшаяся даже в эпизодических ролях, но сумевшая поразить критиков перевоплощением в мигрантку из КНДР – и это с учетом внушительного экранного времени.

Главная идея сериала заключалась в том, что люди, находящиеся на грани банкротства, играют в детские забавы с летальным исходом ради денег. Дон-хек тогда жил с мамой и бабушкой практически за чертой бедности. Закончить сценарий в итоге он не смог – ему пришлось продать свой ноутбук, чтобы получить за него $675 наличными и оплатить бытовые расходы.

Бедность для Южной Кореи – проблема национального масштаба. Несмотря на то, что страна является одним из мировых лидеров в индустрии красоты, медицины и ухода за собой, миллионы жителей Южной Кореи живут в тяжелых экономических условиях. Государство занимает пятую строчку в рейтинге стран с высоким уровнем относительной бедности (устанавливается в сравнении со средним доходом после выплаты налогов). Около половины населения Южной Кореи старше 65 лет не имеют средств к достойному существованию и считаются малоимущими.

Страна занимала лидирующие строки в рейтингах бедных государств и до пандемии, но в период локдауна, связанного с распространением коронавирусной инфекции, жители Южной Кореи оказались в еще большем кризисе, из-за чего идея сериала Хван Дон-хека стала как-никогда актуальной.

Если несколько лет назад инвесторы и продюсеры опасались вкладывать деньги в проект «Игра в кальмара», потому что считали, что он слишком кровавый и жестокий, а в 2021 году руководство Netflix все-таки инвестировало в сериал, который буквально за неделю стал самым популярным шоу стримингового сервиса в 90 странах. Кроме того, этот проект – еще одна громкая заявка Netflix на то, чтобы стать главной площадкой по развитию локального кинематографа.

Идея проекта «Игра в кальмара» крайне понятная и даже банальная. Главные герои сериала – это 456 человек, которые либо живут за чертой бедности, либо находятся на грани банкротства. Деньги этим людям нужны настолько срочно, что они соглашаются принять участие в своего рода реалити-шоу. Каждый день они проходят испытания – это классические детские игры, за которые получат либо деньги, либо пулю в лоб. Участников ждет шесть разных игр, в каждой из которых часть людей погибает, из-за чего финальный выигрыш растет. Если все испытания пройдут несколько игроков, они разделят приз. Если в финале окажется один человек, то он получит всю сумму – $38,5 млн. Разумеется, вместо того, чтобы сплотиться и выиграть вместе, участники начинают убивать друг друга, потому что не могут справиться со своей алчностью.

«Игра в кальмара» на примере миниатюрного общества, существующего в замкнутом пространстве по строгим правилам, демонстрирует главные пороки и грехи человечества – это своего рода южнокорейский Некрасов, который визуально притворяется местами киберпанком, местами фильмами Уэса Андерсона. Главные герои задаются вопросами: кто они такие – люди, заслуживающие уважения, или рабочие лошадки, на которых всем плевать. Они пытаются понять, как далеко готовы зайти ради денег, постепенно отказываясь от всех моральных принципов и устоев. Они находят свои способы обмануть систему, предложив кому-то взятку, переспав с кем-то, нарушив условия проживания или применив силу. Участники ищут союзников, но ради собственной выгоды предают даже друзей и соратников. Постепенно они смиряются с тем, что кто-то устанавливает абсурдные и жестокие правила жизни, на которые нельзя влиять, и добровольно перекладывают ответственность за принятие решений на третью сторону, которую никогда не видели.

Во время просмотра у зрителя может появиться желание увидеть, что кто-то из героев поступит правильно и хорошо, но человеческая натура в «Игре в кальмара» раскрывается в удручающем, но предсказуемом формате. Виной всему – денежное солнце, которое висит под потолком комнаты, где живут все участники проекта. Периодически игроки, словно загипнотизированные, смотрят на огромную стеклянную копилку в форме свиньи, излучающую теплый желтый свет, и мечтают о том, как все станет хорошо, когда они выиграют. Наконец-то солнце, которое должно светить всем одинаково, повернется в их сторону, и жизнь станет приятной и легкой. Ну а если не станет – они умрут. И это значит, что им никогда не придется возвращаться к бедной, жалкой и унылой жизни без денег.

Пока зритель не понимает, как вообще можно было согласиться на участие в подобной кровавой бойне, игроки убеждены, что этот эксперимент дает им хоть какой-то шанс на светлое будущее, тогда как за пределами проекта у них нет перспектив. «Там, за пределами игры, так же плохо, как и здесь. Что будет, если нас отпустят? Нам всем даже некуда идти», – говорят участники эксперимента, когда возникает спор о том, стоит ли прекратить игру. Осознавать, что они правы, – грустно, но совсем не в новинку. За страданиями и лишениями бедных, конечно, наблюдают богатые, которых деньги развратили настолько, что смерть их смешит.

Капитализм – зло. Бедность – не порок, может настичь каждого. Параллельно зритель видит, как в систему надзирателей и организаторов игры встраивается человек, изначально не причастный к жестокому социальному эксперименту и преследующий благую цель. Он не понимает, что происходит, зачем каждый день гибнут десятки людей, кто организовал эту игру и как выбраться. Но четко осознает, что придется существовать в рамках жестких правил, чтобы выжить. И это еще одно доказательство того, что человек способен на многое, если осознает выгоду от своих действий.

«Игра в кальмара» – это яркое сочетание корейской классики (вывернутые кишки, экзальтированные персонажи, отборная брань и сюжетный треш) и банальной антиутопии. Сериал – однозначно очень красивый и увлекательный, но едва ли новый и прорывной с точки зрения идеи и посыла. Капитализм – зло. Бедность – не порок, может настичь каждого. Жить без денег тяжело. Алчность влечет за собой жестокость. Проект Хван Дон-хека – еще одна возможность напомнить себе эти прописные истины и заодно порадоваться, что Netflix развивает и продвигает не только американские сериалы и фильмы.

Мир – это симуляция – по крайней мере, в «Матрице». Помните, как Нео выбирал между красной и синей пилюлями? Первая означала жизнь в суровой реальности, вторая – в иллюзорном мире. Согласно одной из теорий, именно по такой схеме набирали охранников и игроков в «Игре кальмара» – только вместо таблеток в сериале были красные и синие карточки.

Сон Ки Хун выбрал синюю, поэтому стал игроком. Как и другие персонажи, он бежал от проблем (в основном финансовых) и в результате оказался на секретном острове – в своего рода матрице, где был вынужден пребывать уже в искусственно созданных условиях.

После того, как Сон Ки Хун выходит из игры, он случайно встречает у лавки О Иль Нама, игрока 001. В финале мы узнаем, что старик на самом деле богат, а значит, он не оказался бы в тот вечер в бедном районе, если бы специально не искал Ки Хуна. Фанаты также заметили, что игроков связывает много общего. Например, когда Ки Хун упомянул, что его часто шлепали в детстве, Иль Нам ответил, что его сына – тоже. Кроме того, декорации во время игры в камешки напомнили старику район, где он жил. В таком же месте, как выяснилось, вырос игрок 456. Теория кажется немного надуманной, но при этом не безосновательной. В конце концов – мы ничего не знаем об отце Ки Хуна.

Помните теорию красных и синих карт, о которой говорилось ранее? Так вот: красные волосы Ки Хуна в последней серии намекают на то, что он вернется в игру, но уже в качестве надзирателя.

Одна из теорий гласит: смерти героев были им предначертаны. Гангстер Чан Док Су умер в результате падения с высоты: незадолго до того, как во второй раз присоединиться к игре, он спасся от преследовавших его за долги бандитов, спрыгнув с моста в воду. Беженка из Северной Кореи Кан Сэ Бек в самом начале угрожала перерезать горло посреднику, обещавшему найти и перевезти ее мать в Южную Корею, и в результате сама вышла из игры с перерезанной глоткой после предательства Чхо Сан Воо. В свою очередь последний пытался совершить самоубийство во второй серии – и сделал это в заключительном состязании.

В общем сюжет « Игры в кальмара » описать довольно легко – это «королевская битва». Этот поджанр боевиков и триллеров возник благодаря одноименному фильму японского режиссера Фукасаку Киндзи. Определенное количество людей собирают на закрытой территории, на которой они должны пройти смертельно опасные испытания и получить главный приз в случае выживания.

В общем лент в этом жанре существует очень много: «Самая опасная игра», «Охота на индеек», «Карающая сила», «Бегущий», «Голодные игры» и другие.

«Игра в кальмара», как и похожие на нее произведения, имеет социальный подтекст. Игры на выживание является некой метафорой современного мира с его экономическими, социальными, культурными и другими проблемами. Они символизируют жизнь без прикрас, как феномен, основанный на выполнении определенных правил до конца существования биологического тела.

Они также являются воплощением несправедливости, которая является ключевым признаком конкурентоориентованого сосуществования людей. Конечно, в этом контексте те, кто выжил в играх, могут оценить проблематику и либо принять правила игры, или изменить их.

В то же время «королевская битва» возможна только тогда, когда есть на нее запрос: классовые конфликты, дистопичний государственный режим, продовольственный кризис и тому подобное. «Игра в кальмара» идет в ногу с другими южнокорейскими фильмами, которые начали освещать имеющиеся в стране проблемы: «Паразиты», «Окча», «Сочувствие госпоже Месть», «Сочувствие господину Месть», «Сквозь снег» и тому подобное. Интересно, что эти фильмы являются нетипичными для социально-экономической доктрины Южной Кореи, которая базируется на построении социал-дарвинистичного и жесткого в вопросах конкуренции капиталистического строя.

Аналитический центр Real Good Economic Research Institute Ли Ин Чхолья считает, что корейский сетинг кинематографисты выбрали не случайно.

«Совокупный объем долгов рядовых жителей Южной Кореи на 5% превышает ее ВВП, – отмечает эксперт Real Good Economic Research Institute. – в расчете на одного человека это означает, что, проведи он хоть целый год, сохраняя все свои деньги, ему все равно не удастся выплатить долг. К тому же количество людей с долговыми проблемами растет по экспоненте».

Один из главных героев сериала – Сон Ки Хун – именно такой южнокорейский должник. Его жизнь представляет собой жалкое существование: работа, алкоголь и игромания. Он должен деньги мафии, которая угрожает забрать у него органы. Его летняя мама болеет диабетом.

И вот, кажется, нет никакого выхода из сложившейся ситуации, пока он не встречает незнакомца, который предлагает ему сыграть в сотки (аналог КЕПС, в которые играли подростки 90-х). Но это только замануха, цель которой – втянуть Ки Хуна в игру на выживание, которая происходит в подземном комплексе на удаленном от материковой части острове. Каждый этап испытания – это одна из игр детства: «Тише едешь – дальше будешь!», «Классики», «Угадай, что у меня в руке» и другие.

На кону неистовый денежный приз – миллиарды вон, которые позволят безбедно прожить остаток жизни, покрыть долги и помочь близким.

Каждый игрок в этой «королевской битве» имеет свою жизненную историю, которую прекрасно раскрывают автор сериала и игра актеров. Иногда им сочувствуешь до слез, а каждая их победа успокаивает напряженные нервы. Участники – это сложные персоналии. Герои становятся ворами и наоборот. Настоящее лицо каждого из них мы не сможем увидеть до конца финала. Действительно говорят, что увидеть кто есть кто можно только в экстремальных ситуациях, когда человек находится на грани смерти. Режиссер, операторы и звукорежиссеры сделали колоссальную работу, чтобы зритель максимально погрузился в мир, который они создали. Но есть одно «но».

Есть главные вопросы, которые должен задать автор любого художественного произведения. Во-первых, для кого это произведение создан? Во-вторых, как это произведение создано? В-третьих, для чего это произведение создали?

Если на первые два вопроса ответы существуют, то вот на третий вопрос ответить довольно сложно. Попробуем ответить так: «Это произведение демонстрирует то, что не существует идеальной идеологии, и прозападный путь Южной Кореи с ее капиталистической мечтой не смог решить насущные социальные и экономические проблемы, а наоборот – создал их. То есть рынок и конкуренция – это не свобода».

Но, отражая проблемы, сериал не предлагает пути их решения. Все эти кровавые игрища происходят только для того, чтобы развлечь толстосумов. Да, они дают деньги, и их кто-то обязательно получит для решения своих проблем, но для этого нужно стать лошадью на ипподроме. Ты – элемент развлечения, а потому у тебя нет ни чести, ни свобод, ничего.

Кроме этого, вознаграждение можно получить только через смерть других игроков. Сама игра для большинства является лишь шагом к смерти, лишением страданий, которые наполняли всю их жизнь. Она не дает надежды, не дает правды, а просто подталкивает к самоубийству.

Даже в подростковых «Голодных играх» «королевская битва» была путем к революции, к борьбе за лучшую жизнь. А в «Игре в кальмара» ничего такого не происходит. Никто из героев даже не попытался восстать против игры. Были единичные попытки побега, которые завершились ничем.

В последней серии Сон Ки Хун старается не брать потраченные деньги и продолжает бедно жить, но только организатор игр умирает – он делает модную прическу, надевает новенький бизнес-костюм и с деньгами на карточке отправляется в аэропорт, чтобы покинуть Южную Корею и безбедно жить в стране мечтаний. Он стал элементом системы, которая пыталась его убить. Он стал тем самым показательным толстосумом, просто гуманным, не желает делать ставки на человеческую жизнь.

Он получил деньги, благодаря конкуренции с другими, которая до этого опустила его на социальное дно. Он не заработал их тяжелым трудом и даже не получил по наследству.

Авторы сериала всем этим демонстрируют нам, что выхода нет. Да, этот мир жесток, и, возможно, кому-то из вас повезет собирать с него сливки.

Также интересным моментом является то, что в некоторых играх можно использовать хитрость, а в некоторых – нет. То есть главная цель организаторов – создать зрелище, и это уже указывает на то, что принцип честности и справедливости будет нарушен. Как тогда побеждать, когда всем руководит характер?

Когда смотришь «Игру в кальмара», понимаешь, что ничего нового ты не увидел. Миллионы людей по всему миру работают без соблюдения трудового законодательства со стороны владельцев бизнеса, профессионально выгорают, имеют множество психических и физиологических болезней и умирают бедными стариками. Это своеобразная «Игра в кальмара», только без кровавой бани. Для чего смотреть на безнадежное жизнь на экране, если картинка не дарит тебе надежду?

В целом «Игру в кальмара» стоит посмотреть как развлекательный сериал с прекрасной режиссурой и операторской работой. Заставить задуматься о проблемах в мире он не способен, поскольку не дает ответа, как их можно решить.

Смысл сериала «Игра в кальмара» (Squid Game) явно должен быть очень глубоким и многогранным – так думают многие, наблюдая за ажиотажем, который царит вокруг него по всему миру. На первый взгляд фильм может показаться поверхностным. Но это не совсем так. Он заставляет задуматься, в нём есть символы и скрытые подсказки. Хотя, по большому счёту это качественно сделанный из множества штампов триллер, цель которого – взбудоражить и развлечь зрителя.

«Игра в кальмара» меньше чем через месяц после выхода стал самым популярным сериалом стриминговой платформы «Netflix». Интересно, что средства в раскрутку проекта за пределами Южной Кореи, где он произведён, практически не вкладывались – информация о нём распространялась вирусно, через социальные сети. Важную роль сыграло то, что сериал был продублирован на тридцати четырёх языках – благодаря этому люди из других стран более охотно вовлекались в просмотр.

У «Игры в кальмара» сотни тысяч поклонников по всему миру. Интернет завален фанатскими видео на тему игр, которые были продемонстрированы в сериале. Основная аудитория – подростки, наиболее активная из всех возрастных категорий. И в том, что удалось зацепить прежде всего её, один из секретов популярности проекта среди всех остальных.

Под хештегом #squidgame в TikTok, основными пользователями которой как раз являются подростки, опубликованы миллиарды клипов-мемов на тему «Игры в кальмара». Оттуда неудержимый поток хайпа хлынул и на другие площадки. К середине осени этот сериал стал самым популярным в мире – его посмотрели больше 110 миллионов человек. Если же учитывать тех, кто пользуется пиратскими ресурсами, то это количество можно смело умножать минимум на два.

Проект, конечно, не задумывался как сериал для подростков. Создатель «Игры в кальмара» Хван Дон-хёк, для которого хайп вокруг его детища, как и для многих, стал полной неожиданностью, ориентировался на взрослых корейцев, которым, как и ему, хорошо знакома тёмная сторона капитализма – режиссёр не раз бывал в шкуре погрязшего в долгах неудачника. Сценарий фильма он безуспешно пытался продать в течение десяти лет, пока ему наконец не повезло. По иронии, его бешеному взлёту поспособствовал один из самых крупных капиталистических гигантов – компания «Netflix».

История, придуманная Хван Дон-хёком, как и в случае с не так давно прогремевшим южнокорейским хитом «Паразиты», получилась универсальная – понятная детям и взрослым, корейцам и представителям других национальностей. Причём в обоих фильмах, если знать значение некоторых сугубо национальных деталей, смысл может немного измениться.

Вряд ли стоит искать в сериале скрытые идеи: здесь всё лежит на поверхности, содержание довольно прямолинейно.

Смысл фильма «Игра в кальмара» в следующем. Нам показывают изнанку капиталистического общества, в котором люди, доведённые до отчаяния, готовы убивать друг друга в погоне за золотым тельцом, а сильные мира сего в борьбе со скукой наблюдают за этим и делают свои ставки.

Режиссёру пришла идея «Игры в кальмара», когда он сам, как и главный герой, жил со своей матерью и испытывал острую нехватку денег. Источником вдохновения послужили японские манги о выживании в духе «Королевской битвы». Хван Дон-хёк прямо говорит в интервью: «У меня было желание написать историю, которая бы стала аллегорией на современное капиталистическое общество, где конкуренция изображена в её неприглядном, экстремальном виде. Я хотел использовать персонажей, которые мы часто встречаем в нашей жизни… Это история о неудачниках».

Главный герой и его друг детства – это разные ипостаси режиссёра. Хван Дон-хёк успел побыть в шкуре и того, и другого: его, как и Ги-хуна, вырастила малоимущая мать-одиночка и, как и Сан-ву, он окончил престижный Сеульский национальный университет, на него были возложены большие надежды.

Суть в том, что ни тот, ни другой не находит счастья в современном обществе – оба погрязли в долгах и обеспокоены лишь материальной стороной жизни. Не только у них, но и у всех участников игры культ денег возведён в абсолют. Тоже самое и у организаторов, и у обеспеченных зрителей игры. Сам её создатель старик О Иль-нам в конце даёт объяснение, что придумал всё от скуки – хотел развлечь и себя, и своих богатых партнёров, пытался вернуть утраченный вкус к жизни.

Этот вкус жизни, радость беззаботного пребывания на этой прекрасной планете символизируют весёлые детские игры. Но их смысл извращается благодаря тому, что они помещены в систему, где конкуренция и жестокость имеют первостепенное значение. Выживает сильнейший – любви, дружбе, состраданию здесь места нет.

Этой жестокой игрой поглощены все – настолько, что, имея такую возможность, не в силах отказаться от участия, даже понимая, что шансы выжить чрезвычайно малы. Заметим, что в конце Ги-хун, несмотря на весь произошедший ужас, продолжает играть. Содержание его беседы со стариком Иль-намом – очередной этап. Они заключают пари, спасёт ли кто-то замерзающего на улице человека. При этом Ги-хуну не приходит в голову самому прийти на помощь. Он даже не делает попытку использовать деньги для добрых дел: спустя целый год терзаний, он по сути просто перекладывает ответственность вместе с чемоданом с выигрышем на мать Сан-ву. А желание быть вместе с дочерью перекрывается неосознанным желанием вернуться в игру под предлогом наказания виновных и восстановления справедливости.

Зашоренность, концентрация на себе, своём выживании и своей выгоде не даёт участникам действовать сообща. Никто из организаторов не говорил, что выжить должен только один. Игроков всё время провоцировали на убийства, и они охотно на эти провокации поддавались.

А ведь как минимум два испытания могли пройти все участники. Например, на стеклянном мосту стоящий позади игрок мог страховать идущего впереди, обхватив его или держа за руку. Для надёжности все могли взяться за руки и создать живую цепочку. А условие игры в шарики звучало так: нужно забрать все шарики соперника. А значит можно просто обменяться шариками – тогда все будут в выигрыше. Не говоря о том, что всегда можно прекратить испытания большинством голосов.

Всё похоже на попытку поймать призрака: бедняки пытаются добыть побольше денег, которые в итоге оказываются бесполезны, а богачи, имеющие их в достатке, не знают, как им жить дальше, тщетно пытаются себя развлечь.

Сериал можно было бы назвать антиутопией, но общество, показанное в нём, не является выдуманным с целью предупредить, какая участь может нас ждать в будущем. Всё, что происходит в фильме, происходит на нашей планете в настоящее время, пусть и не точно в том же виде.

Но суть та же: конкуренция, эгоизм, жестокость, предательство, бесполезная погоня за наживой, тотальное отсутствие счастья и любви. Элементы такой капиталистической антиутопии в реальном времени есть в жизни чуть ли не каждого.

Над головами участников висит огромная копилка, подсвеченная жёлтым светом. Игроки смотрят на неё, мечтая о том, как всё будет хорошо, когда они выиграют. Эта копилка буквально заменяет им солнце. Вместо тепла, света, радости – деньги, деньги и ещё раз деньги.

Охранники кладут тела убитых в чёрную коробку с розовой лентой. Арт-директор сериала Чэ Кён-сон дала этому объяснение. По её словам, создатель игры мнит себя богом. И такое оформление гроба – своеобразное проявление его извращённой милости. Он как бы говорит проигравшему: «Это мой тебе подарок». Режиссёр дополняет эти слова ещё одним скрытым смыслом: чёрный и розовый – это цвета, характерные для руководителей в офисах.

О Иль-нам – главный организатор игры. В сериале есть множество деталей, которые на это намекают. Это, например, номер игрока – 001. С чего вдруг больной старик оказался первым кандидатом в игре на выживание? Даже его имя на корейском буквально означает «первый человек».

В испытании «светофор» свечение вокруг фигуры Иль-нама не такое яркое, как вокруг остальных игроков. Это, возможно, означает, что его движения не сканируются и он в относительной безопасности. Когда детектив Чун-хо находит папку с данными об игроках, в ней на первом месте лежит анкета игрока 002 вместо 001.

В испытании «перетягивания каната» замка на руке Иль-нама нет – похоже, он мог в любой момент просто отпустить канат. Когда после отбоя между игроками начинается резня, охрана прекращает её только тогда, когда остановиться умоляет старик Иль-нам.

Иль-нам явно симпатизирует Ги-хуну. Перед испытанием «игра в шарики» Иль-нам отдаёт свою куртку главному герою – возможно, чтобы того не застрелила охрана. А в финале позволяет ему выиграть, предварительно подразнив.

Конверты, в которые предлагает сыграть Ги-хуну вербовщик в метро, имеют цвета, идентичные форме игроков и охранников – синий и розовый. Главный герой выбрал синий и оказался участником испытаний. Возможно, если бы он взял другой конверт, стал бы надзирателем. Ведь мы знаем, что охранники на игре – тоже обычные люди, нуждающиеся в деньгах.

Синий и розовый – ещё и референс в сторону культовой «Матрицы» с её красной таблеткой, дающей пробуждение от коллективного сна, и синей, возвращающей неведение. Но не только. Есть ещё японская страшилка, перекочевавшая в Корею про жуткого человека-монстра по имени Ака Манто. Он появляется, если зайти в последнюю кабинку школьного туалета и обнаружить, что туалетная бумага закончилась. Ака-Манто предлагает на выбор синюю или красную бумагу. Если выбрать красную, монстр убьёт нуждающегося максимально кровавым способом, а если синюю – наоборот, высосет всю кровь.

Получается выбор без выбора. Ещё один намёк на то, что по какую бы сторону в игре ты не находился, разницы особой нет. Эта мысль перекликается с идеей культового фильма «Платформа», смысл которого в том, что все мы существуем в жестких рамках социальной системы.

Способ гибели основных персонажей в игре перекликается с их действиями, совершёнными ранее. Так, Али украл деньги у своего босса. А погиб он из-за того, что Сан-ву украл его камни. Дёк-су, спасаясь от конкурирующей банды, спрыгнул с моста, а погиб – упав, провалившись под стеклянный мост. Сё-пёк угрожала мошеннику, приставив нож к его горлу. Сан-ву также ножом перерезал ей горло. Сам Сан-ву думал о самоубийстве, лёжа одетым в ванной, и в итоге совершил его.

Это символы на масках охранников и на визитке организаторов. Кругом помечаются рабочие, которые готовят еду, избавляются от трупов и т. д. Треугольник – знак солдата. Они вооружены и должны следить за порядком. Носящие маски с квадратами – представители начальства, менеджеры. Именно такой смысл закладывал в эти символы режиссёр (информация из интервью).

Концовка «Игры в кальмара» не позволяет дать однозначной трактовки. Режиссёр явно хотел закончить все сюжетные линии, но ему пришлось оставить открытый финал. Ясно одно: Ги-хуна не отпускает игра. Он плотно в ней увяз. Герой покрасил волосы в розовый свет – и это тоже символ. Это может означать кипящую в нём ярость. Но разгадка может быть и в том, что Ги-хун уже фактически на стороне надзирателей и продолжит в этой роли действовать в следующем сезоне. Изменение внешности персонажей может означать и перерождение личности, но до этого явно далеко.

Иль-нам тоже остался игроком до самой смерти в финале, уверенный в том, что человечество безнадёжно.

Смысл концовки сериала «Игра в кальмара» можно изложить так: игра не закончена, антигуманная система продолжает работать, новые жертвы неизбежны.

Интернет полон рецензий с другими объяснениями концовки, подробными разборами неясных моментов сериала и фанатскими теориями по нему. Так, одна заключается в том, что старик Иль-нам, организатор игры, является отцом Ги-хуна. Именно поэтому он проявлял к нему заботу и симпатию, поэтому оставил в живых в испытании с шариками. Нам известно, что Ги-хун рос без отца, у него, как и у сына Иль-нама, непереносимость лактозы.

Ещё одна теория состоит в том, что люди в розовых костюмах являются победителями прошедших игр. Ведь брат детектива, влившийся в ряды организаторов, тоже был победителем.

Политика и шоу-бизнес – это две головы одного дракона: имена разные, но суть одна. В погоне за рейтингами политические инвесторы готовы вкладываться в харизматичных персонажей и использовать узнаваемые бренды в предвыборной кампании, даже если мораль при этом окажется вывернутой наизнанку.

Примером популизма стала эксплуатация образов сериала "Игра кальмара". Популизм – это ставка на настроения толпы, при которой политики поворачивают флюгер в направлении ветра, чтобы достичь максимальной популярности и обойти конкурентов.

Первый сезон сериала вышел в период подготовки к выборам в Южной Корее и политтехнологи не могли обойти стороной узнаваемые образы, чтобы помочь своим кандидатам завладеть сердцами электората. И пока пролетариат посредством Корейской конфедерации профсоюзов использовал костюмы, сшитые по мотивам "Игры в кальмара", для проведения массовых демонстраций, их классовые противники эксплуатировали те же картинки, чтобы удержаться во власти. Даже Северная Корея не осталась в стороне.

Государственная пропаганда КНДР апеллировала к популярному сериалу, чтобы в очередной раз указать на "звериную сущность южнокорейского капиталистического общества, в котором коррупция и безнравственные негодяи являются обычным явлением" (словно в КНДР они являются необычным). Северяне на этот раз разыграли против южан их же собственную карту: в фильме представители прозападного типа общества вскрывают его циничную суть, показывая, как погоня за деньгами убивает людей, а прежде – убивает их души.

Однакої пропаганда Северной Кореи побоялась копнуть глубже и показать истинную философию сериала, дабы не повернуть идеологическое оружие против самой себя.

Чтобы дать жизнь второму сезону, Хван Дон Хёк отходит от первоначального замысла и заставляет своего главного героя встать на путь мести и борьбы с закулисной элитой.

От серии к серии между строк читается скрытый посыл Хван Дон Хёка к аудитории, который оказывается гораздо большим, чем простая апелляция к социальному неравенству.

В сериале под внешним идеологическим посылом, легко считываемым уже по первым сюжетным штрихам, есть более глубокий слой, опирающийся на проблему противоречивости человеческой природы.
• Смертельные игры созданы на потеху скучающей финансовой элите, для которой человеческая жизнь "просто мусор" (цитата из сериала).
• Во втором сезоне главный герой решает встать на борьбу с богатыми злодеями (чего изначально не предполагалось), но режиссёр показывает зрителю жестокую правду общественного бытия: простые люди из низов сами жаждут участия в этой первобытной дикости.
• Герой, пытающийся остановить кровопролитие, подвергается осуждению и обвинениям со стороны тех, чьи жизни он пытается спасти.
• Хван дон Хёк ясно даёт понять свою мысль: независимо от политического строя и типа общества власть всегда опирается на поддержку невежественной и безнравственной толпы, и простой человек "снизу" с лёгкостью готов оценить свою или чужую жизнь в денежном эквиваленте.

Отсюда мораль: организаторов бесчеловечных игр можно найти и призвать к ответу, можно таким образом остановить игры, но разве это поможет хоть как-то измениться самим людям? Конечно, нет.

Хван Дон Хёк согласен, что он вовлекает своего героя в борьбу с мафией исключительно потому, что этого желает массовый зритель, но при этом показывает зрителю, что проблема сосредоточена в нём самом.

По сюжету Ки Хун оказывается единственным выжившим из почти полутысячи участников безжалостных игр и получает колоссальную сумму денег, впрочем, не сделавшую его счастливым. Напротив, владея испачканными кровью купюрами, он вновь и вновь возвращается в прошлое, переживая ПТСР. Желая избавиться от чувства вины, он бросается на поиски таинственных организаторов игр.

Следя за его новыми злоключениями, зритель начинает понимать, что таким путём дракона победить нельзя. И если бы Ки Хуном двигало не желание отомстить, а благородное чувство спасения несчастных людей, оказавшихся в безвыходной ситуации, то он мог бы куда с большей мудростью распорядиться своим сомнительным выигрышем:
• вложить деньги в медицину, образование и благотворительность;
• заниматься детьми, вкладывая в их головы иные ценности, помогая обрести внутреннюю гармонию и цельность;
• через финансирование социальных программ помогал бы людям вырваться из слепой гонки за деньгами, которая превращает их в зверей.

Удручающая история шоураннера Хван Дон Хека об участниках игры на выживание, которые рискуют своей жизнью, чтобы выиграть приз в 45,6 млрд вон, успела возглавить первые строчки по просмотрам во всех странах с доступом к Netflix, обвалить трафик местному телекоммуникационному гиганту и стать глобальным интернет-феноменом.

Количество тематического контента, который ежедневно выдают социальные сети, соизмеримо разве что с синдромом «Игры престолов», и то, учитывая, что сейчас именно TikTok служит главным законодателем трендов, ударная волна от южнокорейского взрыва накрыла нас куда сильнее.

На первый взгляд, проект не предвещал особого успеха. Сюжетов про игры на выживание мы повидали на своем веку уже достаточно, а жонглированием яркими цветами в кадре уже никого не удивить. Пока глотаешь серию за серией, невольно ловишь себя на мысли, что где-то ты все это уже видел. Только ленивый не провел параллели с триллером «Бумажный дом», аниме «Кайдзи» и научной фантастикой «Алиса в пограничье», но почему-то именно «Кальмару» удалось завоевать народную любовь, которая, возможно, не случилась бы, не сними Пон Чжун Хо своих «Паразитов».

Если бы «Игра в кальмара» была западным сериалом, то его структуру нетрудно было бы предугадать: герои участвуют в конкурсах, и постепенно, через их воспоминания, которые зачастую нас мало интересуют, мы узнаем, что привело их сюда. Но в «Кальмаре» сюжетный поворот происходит намного раньше: персонажи, с которыми мы не успели познакомиться, голосуют за выход из садистского лабиринта уже в первой серии. Благодаря этому короткому пребыванию на воле мы не только узнаем историю каждого героя в отличном от привычного повествования ключе, но и понимаем, почему участники игры не пытаются бежать от опасности. Мы легко проецируем на себя практически любое действие главных героев, потому что знакомы с долговыми обязательствами, стрессовой работой и стремлением к абстрактному счастью, которое (парадокс) недостижимо в таких условиях.

Сериал запросто мог бы и провалиться из-за своей «кровавой» концепции, если бы не его гуманный аспект. Главные герои обладают противозаконным обаянием и правдоподобием: будь то амбициозный банкир Чхо Сан Воо, поставивший все на крупное финансовое пари, или интригующая карманница Кан Сэ Бек, чья безжалостность оправдана бегством из Северной Кореи и желанием вывезти свою семью на выигранные деньги.

Чтобы разобраться, за счет чего еще сериал обрел такую популярность, нужно глубже погрузиться в социальные проблемы, которые он освещает.

Экономика Южной Кореи, прозванной одним из четырех «азиатских тигров», за последние шестьдесят лет претерпела огромные изменения после стремительной индустриализации, которую повлекла за собой Корейская война. В 1960 году доход на душу населения в Южной Корее составлял $82, что ставило ее позади длинного списка экономически эксплуатируемых и нищих стран, включая Гану, Сенегал, Замбию и Гондурас. Только после прихода к власти диктатора Пак Чон Хи в 1961 году в Корее начался колоссальный экономический рост. Известная как «Чудо на реке Хан», Южная Корея за несколько десятилетий превратилась из страны с низким уровнем дохода в одну из ведущих экономик мира.

Несмотря на то, что такой стремительный рост в Корее повысил общий уровень жизни, многие люди все равно остались в печальном положении. Например, сейчас Южная Корея входит в пятерку стран по уровню относительной бедности, а зажавшая ее в тиски пандемия и вовсе плющит национальную экономику. Показатель самоубийств в Южной Корее – один из самых высоких в мире, эта проблема особенно актуальна для пожилых людей, почти половина которых живет за чертой бедности.

Молодежь также не может похвастаться особыми успехами. Обязательный призыв в армию, общественное давление, в основе которого лежит идея демонстрации своего успеха (в сериале неоднократно подчеркивается, как все восхищаются тем, что Чхо Сан Воо, игрок № 218, – одаренный студент, закончивший Сеульский университет) и ошеломляющая безработица (по состоянию на 2020 год уровень безработицы среди молодежи составлял 22%). Молодые корейцы даже придумали термин для этого общества ограниченных возможностей – «ад Чосон», сатирически ссылаясь на жестко иерархическую династию Чосон, которую современная Корея должна была оставить позади.

В то время как миллионы простых корейцев борются за выживание, верхушка страны держит экономику в железной хватке. Она функционирует за счет чеболей – корпоративных конгломератов, принадлежащих горстке богатых и влиятельных семей. Когда-то чеболей восхваляли за то, что они вывели нацию из нищеты, теперь они олицетворяют монопольный капитализм в стране, захваченной коррупцией. В число таких крупнейших представителей Южной Кореи входит компания Samsung. Ее генеральный директор Ли Чжэ Ен досрочно вышел из тюрьмы в августе 2021 года, отбыв только половину двухлетнего срока за взяточничество. Обосновывая его освобождение, правительство Кореи сослалось на важность Ли для экономики.

Эту концепцию в сериале воплощают VIP-гости – группа сверхбогатых представителей мировой элиты, которая делает ставки на игроков, с удовольствием наблюдая за тем, как они ценой своей жизни пытаются добраться до призовых денег. Точно так же главный герой Ги Хун когда-то оставлял свои деньги на скачках. Отличие лишь в том, что его азарт держался на потребности заработать, а азарт богачей «Игры в кальмара» – на потребности развлечься. Бедные люди охотно участвуют в предлагаемых извращениях, потому что им внушили, что без денег они не могут существовать. Механизм дегуманизации, о котором трубит шоу, вызывает ужас – ведь не игра разрушает человечество: разрушение уже давно осуществляется нами собственноручно.

Если в полнометражных «Паразитах» требовались определенные усилия, чтобы распределить все метафоры о колоссальной пропасти между богатыми и бедными, то малый экран «Игры в кальмара» рисует все гораздо прозаичнее: в жизни нет никаких победителей – есть только люди, которые продвигаются вперед исключительно по головам других. Режиссер сериала в одном из интервью сказал, что хотел показать уровень нечеловеческой конкуренции и борьбы, которую ежедневно ведут люди, оставшиеся без какой-либо социальной и финансовой поддержки.

На наш взгляд, главный вопрос этого фильма – возможна ли настоящая человеческая доброта в капиталистическом мире, где царят жестокая конкуренция и культ денег. Возможно ли сохранить целомудрие души в условиях, когда тебя на каждом шагу ожидают искушения, а бизнес-корпорации насаждают философию потребительства? Еще одна подтема фильма – бедность большого количества людей, в том числе из-за искусственных долговых ям, которые не позволяют им выбраться из нищеты.

Устроитель жестокой игры – старик-мизантроп, который не верит в человеческую доброту. Он видит в людях только животных, которые ради больших денег готовы предать и убить даже самых близких людей. А получив деньги и возможности, пресыщаются жизнью и теряют способность получать удовольствие от самых простых вещей. И чтобы получить хоть какой-то всплеск дофамина в своем мозге, вынуждены придумывать все более изощренные «забавы». (По иронии те, кого привлек этот сериал именно из-за его контрастной эстетики, только доказывают духовную болезнь современных людей, подсевших на иглу потребительства и дофаминовой наркомании).

При этом он оправдывает создание смертельной «забавы» тем, что беднякам и неудачникам дается шанс и равные с другими возможности. Участники игры даже могут ее остановить, в случае если за это проголосует большинство. Творцы игры, похоже, даже гордятся такой «философией равенства».

Какое-то время ход игры только подтверждает циничную «философию» ее организаторов. Ее участники, даже пережив шок от того, что ценой проигрыша является смерть, все равно возвращаются в игру. И чем дальше, тем более жестокими становятся выжившие, готовые ради сохранения жизни и выигрыша огромной суммы денег предавать, убивать и в буквальном смысле рвать зубами плоть своего ближнего.

Но, драма она и есть драма, и мы видим, что все-таки не все участники игры потеряли человеческий облик и даже в условиях выбора «смерть или жизнь» способны проявлять человечность и сострадание. Наконец, сам победитель серии игр поломал представление ее творца о человеческой природе тем, что, даже выиграв деньги, он к ним так и не притронулся, испытывая муки совести.

Развязкой фильма становится «философский» спор между победителем игры и ее главным организатором. Спор о том, есть ли место человеческой доброте в этом мире, или же в нем царит равнодушие, принцип «человек человеку волк», а единственной мотивацией является выгода?

В каком-то смысле каждый из нас должен ответить на этот вопрос: верим ли мы в человека? Верим ли мы в том, что в основе человека лежит нечто большее, чем животный инстинкт выживания и самоутверждения?

И может поэтому стоит вспомнить наше детство – в детстве, играя в игры бескорыстно, не получая за это какие-то деньги, мы были счастливее всех богачей мира. Конкурируя, мы все равно мирились и оставались друзьями. Так может быть секрет счастья все-таки не в деньгах? А в том детском духе дружбы, товарищества и бескорыстности, который живет в нашей памяти и со временем превращается в зов к чему-то светлому, чистому и прекрасному? Зов к Богу. Который не утолить ни деньгами, ни властью, ни безумными развлечениями. Ничем кроме любви.