С древних времен существовали пророчества о скором конце света, собственно также как и о закате существующего порядка с непременным установлении нового, куда более зловещего режима. Если отбросить откровенно сумасшедших персонажей и окунуться в мир классической литературы, в разрезе «утопия – антиутопия», с огромным количественным превосходством побеждают сценарии развития общества где в конечном итоге все заканчивается крахом. 

Но почему так? Почему, вместо работы над описанием мира «светлого будущего», люди уделяют столько внимания идеям, текстам повествующим о коллапсе устоявшегося, как минимум приемлемого, мироздания и приход на его место новой суровой реальности?

Те радикальные изменения с сопутствующими им кризисами которые коснулись нас с вами за последние 20-30 лет не могут не впечатлять. Очередная заваруха с «пандемией» и всеобщей «самоизоляцией» это всего лишь очередное звено в цепи экономических, политических, социальных преобразований нашего общества. Жизнь не остановилась в 1991 году, как продолжилась и после 1994, 1998, 2004, 2008, 2014, так же как наверняка пойдет дальше и после 2020 года. Более того, как показывает практика, для абсолютного большинства людей за эти минувшие десятилетия, мир с его материальными и не материальными благами стал только более доступным и комфортным. 

Так почему же в очередной раз мы слышим, читаем о пророчествах постапокалиптического будущего, спусковым механизмом которого на этот раз должен стать вирус ОРЗ? Что стоит за изменениями нашего повседневного быта: рядовое событие чересчур распиаренное СМИ, или же это действительно глубинный процесс грозящий ввергнуть наш мир в хаос? Об этом далее и пойдет речь.

Конфуций был еще тем творцом парадоксов ведь вся история человечества это безостановочная череда изменений и перемен. На этом фоне современный мир как никогда ранее может похвастаться количественным показателем новшеств, однако-же более глубокие и однозначно более радикальные изменения, как для обществ так и для отдельно взятого индивидуума, были во времена промышленной революции на протяжении всего ХIX века.

Перемены пришедшие в жизненный уклад людей с появлением паровых машин, телеграфа, развития социальных наук ломали не только их представления о мире, но и повседневный быт – отнимая привычный способ заработка, социальной активности, места в обществе устоявшихся профессий и сословий.

Мы с вами также можем привести кучу примеров из нашего времени, как цифровая эра обнулила целые отрасли в сфере услуг и производства. Как и ранее человек который не смог вовремя принять новую реальность, обычно, оказывается на обочине жизни, и что характерно, в невозможности адаптации к новой реальности возрастной фактор не являлся ключевым препятствием. 

Экологичнее, в озерах рыба водилась, в стране порядок был, еда здоровее, народ душевный, студенты умнее, техника надежнее, воду из под крана пили и тд. Буквально дня не проходит, чтобы дома, на работе, в транспорте – не услышать подобного мнения. Как ни странно, но зачастую, подобного рода утверждения, с технической точки зрения, абсолютно верны! В то же время парадокс ситуации состоит в том, что действительно этот «лучший мир» уходит в небытие, а ему на смену, ведомая прогрессом, приходит эта самая антиутопия с сопутствующими ей «всадниками Апокалипсиса».

«Настоящий пессимист не говорит, что стакан наполовину пуст, он говорит, что стакан уже не тот» – народная мудрость.

Подобные утверждения не новы, они существовали еще у древних греков. Если допустить их правоту, то видимо наш Едем находится где-то в глубине веков, как минимум во времена палеолита с их экологией и ничтожной продолжительностью жизни, да и ставить под сомнение надежность каменных орудий труда вряд ли получится. При этом все мы, так или иначе, сознательно погрязли в мире бытовой химии, антибиотиков и гаджетов, что вечно норовят отослать не пойми куда наши персональные данные. 

Абсурд? Именно этим термином можно объяснить множество нестыковок нашей реальности с формальной логикой. Как никогда ранее, просто молниеносное «моральное» устаревание материального мира, умноженного на перепроизводство его благ, с недавнего времени делает просто бессмысленным выпуск «вечных» вещей. ИТ-сфера может тут стать наиболее красочным примером.

Безграничные возможности предстающие перед нами меняют облик нашего общества. Имея целый перечень альтернатив утоления жажды для современного горожанина нет критической потребности в кристально чистой воде из под «крана» (хотя при желании и это не проблема), современному человеку для пропитания не нужна рыба из реки, а широчайший спектр методов лечения недуг и планирования семьи сделал уровень общественной морали как никогда «либеральным». Так уж ли это плохо?

Одновременно с теми удивительными возможностями изменять мир к лучшему, технический прогресс подарил человечеству уникально широкий перечень путей к деградации. Автоматизация рабочих мест, широкое разнообразие и доступность всевозможных гаджетов сделали возможным весьма комфортное существование массы людей не обремененных даже посредственной интеллектуальной деятельностью. Рядовой человек потерявший жизненную необходимость в умственном труде, часто не приходит к осознанной необходимости самосовершенствования. Обратная сторона прогресса. 

В то  время когда мир стал как никогда сложным и требует самого широкого набора знаний, он стал максимально доступным для бездумного обывателя. Последнее обстоятельство несет в себе корень понимания большинства современных проблем. То разделение людей на два диаметрально противоположных лагеря, которое мы имеем уже сейчас, в скором будущем будет только усиливаться.

Если в капиталистическом мире подобные механизмы являются довольно традиционными и берут свое начало в минувших веках, то для постсоветского пространства разделение является весьма контрастным благодаря существующей еще не так давно всеобщей уравниловке. По этой причине в наших широтах стало не редким удивительное само по себе явление – «миллионер из трущоб». 

Обратив внимание на людей достигших «успеха» на постсоветском пространстве можно обнаружить, что подавляющее количество их биографий берет свое начало из Богом забытых поселков, со всех концов канувшей в лету страны. В то же время миллионы людей проживающих в куда более благополучных местах банально не пережили бурю перемен, которая пришла в конце 80-х на смену «Брежневской стабильности».

Очередной конец света вызванный небезызвестным вирусом действительно грядет, и как показывает история для кого-то он станет настоящей катастрофой, это неизбежно. Но так ли это плохо для общества и какую роль здесь играет пандемия?

С самим ее предметом – вирусом, как раз все нормально, ничего особо нового. Необычным стала крайне острая реакция мировой общественности на довольно банальное явление. Беспрецедентно суровые методы борьбы с недугом в свою очередь породили среди людей два противоборствующих лагеря сторонников и противником этих самых методов. Единственное в чем эти антагонисты сходятся это в понимании того, что мир прошел четкий водораздел «до и после» и дороги к привычному нам укладу в скором будущем точно не будет.

С чисто формальной точки зрения все, что произошло на протяжении последних месяцев, является весьма негативным, с пугающими перспективами, событием. Более того происходящее прямо сейчас смело могло бы послужить сценарием для «приквела» типичного Голливудского фильма-антиутопии «Сумасшедший Макс», или его отечественного собрата «Кин-дза-дза».

Падение целых отраслей производства, массовые сокращения рабочих мест, отсутствие международного, да и часто локального транспортного сообщения. Что это? Неужели правы пессимисты со своим утверждением, что мы прошли точку не возврата к миру в стиле «стимпанк»? Ответом на этот вопрос может послужить понимание того чем для нас стала пандемия, причиной происходящих в мире изменений, или же их следствием?

При формально парализованном карантинными мероприятиями мировом сообществе наша с вами онлайн жизнь не только не остановилась, а и весьма закономерно приросла элементами из оффлайна. Но давайте зададим себе вопрос – возможен был бы подобного рода карантин еще 10-20 лет тому назад? Даже среди ИТ-шников – пожалуй наиболее прогрессивного социума с точки зрения внедрения передовых технологий, переход на полноценную «удалёнку» до недавнего времени был сопряжен с целой кучей вопросов. Чего уже говорить про более традиционные сферы нашей жизни. 

Однако, что мы видим сейчас? Вместо повсеместных голодных бунтов люди только лишь ускорили переход к новой цифровой модели общества.

На место ресторанов пришли сервисы по доставки пищи. Заметить закрытие рынков и ларьков не дали отлично функционирующие интернет-магазины и торговые сети, в которых не так сложно наладить стандарты качества работы. Существенные ограничения в работе муниципального транспорта также прошли мимо благодаря Uber и ему подобным.

Но если от бизнеса в общем-то можно было ожидать максимальной гибкости, то действительно интересным стало наблюдать как в онлайн перекочевало предоставление административных услуг гос. учреждениями. Тоже самое можно сказать и про дистанционное образование, единственная проблема которого оказалась в невозможности сбагрить своих наследников из дома хотя бы на пару часов в день.

Уже сейчас понятно, что пандемия стала толчком, катализатором довольно глубоких процессов, которые не сегодня наметились в нашем бурно меняющемся мире. Пережидать «всеобщее помешательство», как происходящее сейчас называют скептики, и жить надеждой возвращения к прежнему образу жизни, очевидно, заведомо проигрышная позиция. Собственно так же абсурдно и приверженцам самоизоляции рассчитывать, что соблюдая все требования ВООЗ мы сможем раз и навсегда избавится от хвори и «отыграть» назад у Интернета свой уютный оффлайн мир. 

В какой-то мере то, что сейчас происходит – действительно разрушение существующего порядка, но в то же время это и старт нового, как минимум обновленного. Однозначно мы уже сейчас наблюдаем контуры этого удивительного нового мира смартфонов и приложений, сетей и онлайн-сервисов, которые кормят нас, одевают, записывают на прием к доктору, дают возможность получать образование, со все еще полумифической «биг дата» и многим другим. Вместо рефлексии по утраченным возможностям дня вчерашнего, каждому из нас необходимо уже сейчас смело посмотреть вперед и увидеть там потребности новой реальности, которые так или иначе будут крепко связанные с сетью.

Политэкономист Бенджамин Фридман, автор книги "Моральные последствия экономического роста", однажды сравнил современное западное общество с удерживающим равновесие на ходу велосипедом, колеса которого вращаются благодаря экономическому росту.

И если это поступательное движение "велосипеда" замедлится или прекратится, то те основы, на которых зиждется наше общество – демократия, личные свободы, социальная толерантность и так далее, – зашатаются.

Наш мир будет становиться все более мрачным местом, где жизнь определяют нехватка ресурсов и риск попадания в группу отверженных, тех, кто оказался за пределами элиты или за пределами тех немногих государств, у которых до поры до времени с ресурсами все в порядке. Если мы не найдем способ заставить колеса вновь вращаться, наше общество ждет полный крах.

Такие крушения цивилизаций случались в истории человечества много раз, и ни одно общество, каким бы процветающим оно ни казалось, от этого не застраховано.

Даже если на секунду забыть о природных катастрофах и рукотворных бедствиях (падение астероида, ядерная зима, смертельная эпидемия), все равно история неумолимо свидетельствует: есть масса факторов, обеспечивающих конечный коллапс.

Что же это за факторы? И какие из них уже начали проявлять себя в том или ином виде?

Человечество ныне идет по скользкому и неизведанному пути. Но как далеко еще от нас точка, после которой уже ничего не поправишь?

Конечно, точно предсказать будущее невозможно. Но с помощью математики, истории и некоторых других наук можно попробовать найти более или менее ясные намеки на то, каковы долгосрочные перспективы нашего общества.

Американский ученый, специалист по прикладной математике из Университета Мэриленда Сафа Мотешаррей моделирует на компьютере механизмы, которые могут привести как к местному или глобальному устойчивому развитию, так и к коллапсу цивилизации.

Согласно опубликованным в 2014 году результатам исследований Мотешаррея и его коллег, есть два наиболее важных фактора: нагрузка на экологию и экономическое расслоение общества.

Экологическая категория более понятна современному обществу и популярна в качестве потенциального источника конца света – особенно в связи с происходящим уже сейчас истощением природных ресурсов (питьевой воды, плодородных почв, рыбных и лесных запасов), усугубляемым изменениями климата.

А вот понимание того, что экономическое расслоение общества на богатую элиту и бедные массы может само по себе, без участия экологической катастрофы, привести к коллапсу, стало сюрпризом для Мотешаррея и его коллег.

В "экономическом" апокалиптическом сценарии бездумно увеличивающие потребление и наращивающие личное богатство элиты ввергнут общество в нестабильность, ведущую в итоге к полному развалу.

"Простолюдинам" в этом сценарии не достается почти ничего из общественных богатств – и это при том, что бедных значительно больше, чем богатых, и благополучие элиты зависит от их труда.

В конце концов, в связи с тем, что доля общественного богатства, отведенная бедным, слишком мала, рабочие массы просто вымирают. А вслед за этим приходит конец и всему обществу, поскольку элиты не могут прожить без чужого труда.

Существующая уже сегодня – как внутри некоторых стран, так и между странами – опасная степень неравенства ясно указывает на проблему.

Например, 10% государств с максимальным уровнем дохода ответственны примерно за такое же количество выбросов парниковых газов, какое генерируют остальные 90% более бедных стран. Еще пример: около 50% населения планеты живет на менее чем 3 доллара в день.

Модели каждого из этих сценариев конца цивилизации определяют так называемую несущую способность (carrying capacity) – количество населения, которое может устойчиво обеспечиваться природными ресурсами на протяжении долгого времени.

Если несущая способность чересчур перегружена, коллапс неизбежен. Однако есть и выход.

К сожалению, как считают некоторые эксперты, сделать такой выбор – выше наших сил, мы к этому не готовы ни политически, ни психологически.

И хотя все мы живем на одной планете, наиболее бедные регионы мира первыми почувствуют приближающийся коллапс. Да что там – некоторые государства уже сейчас играют незавидную роль канарейки в шахте, на их примере можно наблюдать, что рано или поздно ждет и более богатые нации.

Например, в Сирии некоторое время назад наблюдался взрывной рост населения. Но затем, в конце 2000-х, последовали свирепые засухи (возможно, усугубленные изменениями климата), что нанесло удар по местному сельскому хозяйству.

Особенно пострадали от кризиса молодые люди – многие остались без работы. Обозленные и отчаявшиеся, они наводнили города страны, власти которых и так с трудом справлялись с поддержанием хоть какого-то уровня благополучия для жителей.

Существовавшая и ранее межэтническая напряженность достигла новой степени, став плодородной почвой для насилия и всевозможных конфликтов.

Добавьте к этому из рук вон плохое государственное управление – и страна погрузилась в гражданскую войну, поставившую сирийское общество на грань полного коллапса.

В случае с Сирией – как и в случае многих других общественных коллапсов в истории – винить надо не один, а множество факторов. 

Можно назвать эти факторы тектоническими напряжениями (tectonic stresses) – из-за того, что они незаметно накапливают силу и внезапно взрываются (как извергаются вулканы), тем самым перегружая и ломая общественные механизмы стабилизации.

Наше прошлое тоже дает нам намеки на то, что может произойти в будущем.

Возьмите, к примеру, Римскую империю. К концу 100 г. до н.э. римляне контролировали Средиземноморье – все его регионы, до которых было легко добраться морем (это было единственное государство в истории, которому принадлежало все побережье Средиземного моря).

Им бы на этом и остановиться, но дела шли так замечательно, что они решили раздвинуть сухопутные границы.

Но путешествия по суше совсем не такие экономичные, как по воде. Расширив границы империи, римляне постепенно истощали свои резервы, но все-таки, несмотря на это, на протяжении нескольких столетий империя оставалась стабильной.

Начиная с III века ее начали преследовать беды – от вторжений варваров до гражданских войн. Рим пытался сохранить контроль хотя бы над своими основными территориями, но содержание мощной армии висело тяжелым ярмом на бюджете, инфляция росла.

Некоторые ученые называют началом падения империи 410 год, когда вестготы разграбили Рим, но это стало возможным только потому, что предпосылки вызревали давным-давно.

Один главных уроков крушения Римской империи таков: чем сложнее общество, тем выше цена, которую мы за это платим.

До III века Рим только и делал, что добавлял новые элементы в имперскую структуру: армия увеличилась вдвое, прибавилась кавалерия, количество провинций росло, а с ним росла и бюрократия.

Все это было нужно, чтобы поддерживать статус-кво. В конце концов у империи не осталось сил и ресурсов на то, чтобы продолжать это делать. К краху империи привела не война, а бюджетные проблемы.

Современное общество до поры до времени было в состоянии подавлять все признаки возможного коллапса с помощью ископаемых видов топлива и промышленных технологий. Пример: когда цены на нефть стали безудержно расти, была изобретена технология гидроразрыва.

Рано или поздно инвестиции в сложность как стратегию решения проблем, встающих перед обществом, достигнут точки, за которой прибыль исчезает. Это приведет к бюджетным проблемам и уязвимости общества такой степени, что оно просто развалится.

Так и будет, отмечает он, если только мы не найдем способ платить за нашу всё возрастающую сложность – примерно так, как наши предки строили свое благополучие на нефти и газе.

Коллапсу цивилизации будет предшествовать рост изоляционизма. По мере того как бедные государства будут все глубже погружаться в конфликты и прочие бедствия, волны мигрантов хлынут в более стабильные регионы мира.

Западные страны ограничат или даже запретят иммиграцию, вдоль границ будут построены дорогостоящие стены, их будут патрулировать дроны и пограничные войска, управление государством станет более авторитарным и одновременно – популистским. Тем временем углубляющаяся пропасть между богатыми и бедными подтолкнет западные общества к внутренней нестабильности.

Люди станут все больше и больше замыкаться в своих религиозных, этнических и национальных сообществах, отторгая чужаков.

Непризнание доказанных фактов и собственной вины в проблемах (явление уже сейчас весьма распространенное) станет популярным умонастроением. Во всем станут винить чужаков, "не таких, как мы". Всеобщее недовольство будет расти, создавая предпосылки для массового насилия.

И когда этот нарыв насилия прорвется – или соседнее государство сочтет нужным навести порядок, так как оно его понимает, – цивилизационного коллапса будет трудно избежать.

Новые поколения эволюционирующих форм жизни идут дальше предыдущих. На этом стояла и будет стоять эволюция жизни. 

При этом каждое поколение и каждая особь – уникальны. Земная цивилизация также уникальна во всех своих проявлениях. И не было во Вселенной до нас ни Баха, ни Толстого, ни Циолковского.

Сегодня мы боимся, что ресурсы нашей планеты закончатся, и планируем переселение на другие планеты, например на Марс. Но если мы всего лишь «плод в утробе», своего рода цыпленок в яйце, то зачем нам другие скорлупки (планеты)? И зачем взрослым космическим цивилизациям захватывать наше «яйцо»?

Но представим себе, что очень умный зародыш цыпленка в последние дни перед рождением тоже начинает понимать, что ресурсы внутри яйца стремительно заканчиваются. И о чем он станет мечтать? Скорее всего о том, как бы найти другое яйцо.

Не будем же уподобляться этому «очень умному» цыпленку и начнем готовиться к рождению в другой мир. Принципиально Новый Мир.